Вкус вина на кончике языка

— А если не согласится? Так… Наверное, я рано приуныла. Еще же ничего не известно, верно? — спрашивает саму себя блондинка, — Верно. — тут же подытожила, — Надо поговорить с ним…

— Вот сейчас как раз мы и уйдем, а ты поговоришь. Уже часа полтора прошло — пора домой, — встает со скамейки младшая. — Ну что? Идем?

Девушки прошли вновь в столовую, а затем Руби наклонилась к уху Барнбаса, сказав, что ей плохо.

— Шептаться разве красиво, когда смотрят другие? — отпивает глоток Лудд и причмокивает губами.

— Ноа… Руби, подожди тут пару минут, ладно? — обратилась Ада к младшей, знала, что разговор будет не быстрым, а потом посмотрела на Лудда, — Выйдем?

Мужчина слегка бровями повел, но встал из-за стола без лишних вопросов и вышел со своей дамой на задний дворик, что скрывался за огромной стеклянной дверью с деревянными вставками.

— Та-ак… Что-то произошло? — гладит вампир девушку по плечику.

— Я… Просто… — она отвела взгляд в сторону, — Тебя… Устраивает, как мы живем сейчас? Ну… Вдвоем…

— Та-ак… — снова тянет это слово, — Тебя это не устраивает? Тебе не хватает Ремьера или… Черт, я тебя не понимаю, — улыбнулся мужчина и заправил волосы ей за ушко. — Его, конечно, не хватает как брата, но вполне мне нравится быть с тобой.

— Нет… Я… Не о Ремьере. Я просто… Вот подумала… Давно вроде хотелось, но было как-то непонятно, а теперь вроде… Ты… Не думал о… Потомстве?

Брюнет в лице изменился и кашлянул в кулак, убирая руку с плеча Ады. Если и думал, у него не получится, а, следовательно — ему не хочется.

— Нет… Не думал… — кладет он руки в карманы брюк, смотря на ту.

— Ну… Я вот… Просто так подумала, может… Нам… Не помешало бы? И… Я буду постоянно дома! Как ты любишь!

— Дело не в этом. Я пока не готов делить тебя с кем-то. Мое лечение не проходит так, как говорили, и это может повлиять на все. Поэтому нет. Я не хочу детей, — он говорил так спокойно и размеренно, что казалось даже как-то безжизненно. У девушки внутри все опустилось.

— Хорошо. Так и думала… — согласилась она с ним, — разговор вышел пустым. Пойдем обратно… — произнесла Ада и пошла в дом.

— Руби! Как насчет задержаться? По-девчачьи выпьем вина, Барнбас, ты же не против? Отдохнешь хоть от нее.

Фаготт глянул на Хоуп.

— В следующий раз, да? — она посмотрела на старшую, а после вопроса на мужчину, убеждаясь в том, что сказала все правильно. Тем более, она бы хотела с ним поговорить как можно скорее. С каждым днем ей все хуже и хуже морально.

— Хорошо… Тогда… Провожу вас… — произнесла Ада, подхватив девушку под руку и потащив на выход.

Глава 30

Только пара уехала, как Ноа пригласил Аду в гостиную и уселся на диван вместе с ней.

— Тебе не кажется, что ты спешишь? Из-за того, что ты что-то хочешь, а я нет — я чувствую себя херово. И это первый раз, когда я не даю тебе того, чего ты хочешь. И… Это что-то очень важное. Нам нужно понять, что мы оба хотим ребенка, но я пока не могу. Эта мания… Я не смогу делить тебя даже с ребенком, который будет нашим… Ты сможешь подождать? — сложил мужчина руки у груди. К чему этот вопрос?

— Я поняла тебя еще в саду… Если не готов, я буду ждать. В конце концов, мы не обременены временем. У нас его достаточно, — Произносит девушка совершенно спокойно, хотя на душе и кошки скребут.

— Я задал конкретный вопрос. Ты сможешь подождать моего утвердительного ответа насчет… дитя? — Лудд смотрит хоть и холодно, как всегда, но взгляд его все равно нежен. И только для нее одной.

— Я уже сказала. Дважды. Я подожду… Сколько нужно…

— Тогда… Через месяц и три дня я проверю успехи в лечении того бешенства, — посмотрел он на стену, где висел календарь. Стояла красная точка внизу и подпись: «обострение», — И мы поговорим еще раз. А теперь иди, отдыхай. Нацепила этот корсет, а потом лежишь и мучаешься…

— Поможешь его снять? — спрашивает она его так, словно для того и надевала и только.

Брюнет с ухмылкой смотрит в потолок, вздыхая, а затем девушка резко оказывается у него на плече, и через пару мгновений уже падает спиной на кровать. Плюсы вампиризма.

Длинные пальцы мужчины тут же развязывают, казалось бы, тугой узелок бантика из тонких шнурков. После, пуговицы чуть ли не слетают с шелковой рубашки, а язык его проходится по следам на коже, что стала чуть красноватой из-за давления вставок на корсете.

— Не надевай его больше… — смотрит он снизу и снова выводит языком узоры на ее коже, поднимаясь к упругой груди.

— Я только для того и надела… — отвечает она ему, давая понять, что действие сие было нарочным, а никак не случайным.

— Ты натерла до крови… — касается пальцем раны на ее ребре, — Мне пожалеть тебя? — тот руками тянет юбочку вниз и ножки девичьи разводит.

— Это меньшее… — произнесла она и прикусила язык зубами. Хотела тем самым сказать, что нарочно вредила себе, лишь бы не думать об разговоре о потомстве?

Белье отодвинуто в сторону, а горячий язык проходится по всем прелестям и слышится рычание со стоном.

— Люблю тебя… — произносит шепотом брюнет и принимается только быстрее и чаще скользить языком, придерживая девушку за бедра.