Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ)

На кухне вытряхиваю из пакета хлеб, заворачиваю в целлофан шприц, убираю в карман. Звонок в дверь заставляет замереть и насторожиться. Трель ещё долго вибрирует в голове, пока я бесшумно иду к выходу. Меня штырит: мир сужается до узкого коридора и меня, смотрящего в глазок. Соседка. Наконец-то. Поворачиваю ключ, снимаю цепочку, открываю.

— Здрасте, тёть Люб, — хмуро бурчу я: притвориться позитивным не получается, учитывая происходящее.

— Костя, — удивляется, словно ожидала увидеть кого угодно, только не меня. — Что за спешка? Случилось что?

Нагло заходит.

— Нет, — отмахиваюсь. — Точнее, да. Мне уйти надо. За маман присмотрите. Потом вам телик починю.

Лыбу давит. Довольна. Конешн, без первого канала сидеть две недели, потому что у чьего-то мужа руки из жопы растут. Все уши соседям прожужжала на счёт своего несчастного ящика.

— Не волнуйся, я за ней присмотрю, — оживляется.

Из-за улыбки её пухлые щёки раздуваются сильнее, а глаза превращаются в щели. Противная родинка на носу неприветливо подрагивает, лицо блестит от пота. Тётя люба будто марафон пробежала, а на деле спустилась с этажа выше. Всё её сраный лишний весь и громадные сиськи в половину меня. В любому случае, она — единственный адекватный вариант, с кем я могу оставить маму.

— Пошёл, — обуваюсь.

Тётя Люба что-то говорит, но я уже не слушаю. Мысли вертятся вокруг матери, шприца и грёбанного Чика. Я готов разорвать его на куски, вонзиться в плоть и разодрать в клочья. Я так взбешён, что меня сейчас лучше не трогать. Один неверный взгляд, слово, прикосновение, и я вгрызусь в глотку первого попавшегося придурка.

Сейчас нужно сделать две вещи: отвезти Паше — корешу Макса — шприц, чтобы тот проверил содержимое, а потом поехать на встречу с ребятами и решить, что делать дальше. Не могу сосредоточиться: не помню, как спускаюсь на первый этаж, не чувствую дьявольского мороза, не слышу телефонный звонок.

Всё внутри меня кипит, бурлит и готовится к взрыву. Я как бомба замедленного действия: одно неверное движение, и всем в радиусе сто метров кранты.

Тачка припаркована напротив подъезда: руки не слушаются, и открыть её получается не сразу. В холодном салоне отвратительно тихо. Пикап стонет из-за сильного хлопка дверью, двигатель заводится не сразу. Даже не прогреваю: резкий рывок, сдаю назад. Выезжаю на дорогу и несусь в сторону районной больницы, забив на все правила дорожного движения.

Не помню, как добираюсь до неё. Оставляю машину открытой, поспешно иду в сторону здания. Паша сказал, чтобы я зашёл с заднего входа: он оставит дверь незапертой. Я так и делаю. Внутри мерцают тусклые засаленные лампы, освещая узкий пустой коридор. Я иду до первого поворота, а после захожу во вторую дверь слева. Через служебное помещение вплоть до лаборатории.

Ненавижу больницы. Здесь всегда воняет лекарствами и старостью. Вычищенной хлоркой смертью. Её запах ничто не спрячет.

В лаборатории не лучше, чем в коридорах. Склянки, пробирки и тошнотворный аромат смешанного с лекарствами ссанья. Я представлял Пашу тощим задротом-наркоманом в белом халате с самокруткой, но парень в углу совсем не оправдал мои ожидания.

Невысокий в спортивном костюме и редкой щетиной больше смахивает на решалу, чем на работника больница. Белый халат небрежно висит на спинке стула, на столе ноутбук. Кружка с разводами от кофе, пара банок энергетиков.

— Костя? — уточняет, оборачиваясь на звук моих шагов.

— Ага.

Без лишних вопросов протягивает руку ладонью вверх — медлю, а Паша выжидающе смотрит тусклыми зелёными глазами. Наконец достаю из кармана пакет со шприцом и отдаю корешу Макса. Внимательно наблюдаю за тем, как спокойно парень открывает пакет и достаёт содержимое. Делает глубокой вдох, нюхая. Медлит.

— Похоже на морфин, — пауза. — Проведу пару тестов. Когда будут результаты, позвоню.

И всё. Ни слова больше. Ничего лишнего.

Больше нет смысла здесь оставаться: разворачиваюсь и ухожу. Теперь нужно добраться до бара и встретиться с Максоном. Не хотелось бы втягивать его в наши проблемы, но парень всё равно не отстанет, так что придётся решать вопросы при нём. Нужно обсудить с Коляном проблему Чика и придумать что-нибудь разумное, потому что у меня в голове крутится лишь кровожадное дерьмо.

Всё вокруг кружится в злобе и ненависти, в какой-то момент внутри меня что-то щёлкает: я замираю и со всей силы ударяю кулаком в стену. Боли почти не чувствую, и для разрядки требуется ударов шесть. Только когда сбитые в кровь костяшки начинают пульсировать, я прихожу в себя.

— Блять…

Встряхиваю раненой рукой, разбрызгивая выступившую кровь, шмыгаю носом и поспешно покидаю больницу. Осматриваюсь, прежде чем забраться в тачку и рвануть к бару. Надеюсь, парни уже приехали, не хочу ждать их. Боюсь, не выдержу и отправлюсь на поиски Чика, а дальше пушка, выстрелы, кровь. Никак не получается избавиться от навязчивых мыслей, злость берёт верх.