Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ)

Открываю дверь, нагло захожу. Первое, что замечаю: перестановку. Ровно половина панорамного окна занавешена шторами, и тень плотной массой падает на письменный стол. Словно владелец кабинета настоящий вампир, презирающий свет. Любимой картины брата больше нет. Так же некоторых других его вещей. Диван передвинут в тёмную часть комнаты. На светлой стороне остался лишь большой цветок в горшке, на стене плазма, рядом доска для записей. Как в школе.

— Станислав Максимович!

Не сразу замечаю Вершинина, спрятавшегося в тени штор. Даже в замешательстве замираю.

Парень выбирается из-за стола и выходит на свет. На этот раз на нём белая рубашка и голубые джинсы, на скулах лёгкая щетина. Такое чувство, что парень не спал пару дней, пытаясь расставить мебель по фен шую.

— Вы извините, я позволил себе немного посвоевольничать. Мне так намного комфортнее работать, — улыбается. — Слышал, раньше этот кабинет принадлежал Вашему брату… — ни грамма сожаления.

— Теперь это Ваш кабинет, Алексей Михайлович, — прячу руки в карманах. — Как Вам коллектив? Осваиваетесь?

— Да. Здесь очень приветливые люди. Всегда готовы помочь…

Ну, да. Ты ж их начальник. Ещё бы они не помогали…

Прохожу вглубь кабинета, медленно скользя взглядом по доске. К ней магнитиками прикреплены несколько вырезок из журналов, а рядом маркером написаны цифры: «4», «3,1», «9» и тому подобное. Интересно, что они означают? С первого взгляда понимаю, что статьи в газетах написаны про «Бигарро». Собирает информацию? Шпионит что ли?

— Пытаюсь изучить прогресс, — замечает мой взгляд. — У меня есть парочка идей по улучшению, если хотите…

— Хочу, — перебиваю. — Но не сейчас. В конце недели будет совещание директоров, там и выступите.

Молчит. Обиделся?

Сегодня на улице красиво: за окном хлопьями падает снег, завивается и кружится в таинственном танце. Несмотря на жару в кабинете, вид на холодный зимний город пробирает до дрожи. Почему-то снова думаю об Ире. Отрываю взгляд от окна и останавливаю на стене, где раньше висела картина.

— Решил убрать, — комментирует Алексей. — Она мне не нравилась.

Это была любимая картина Тёмы.

— Пусть её принесут ко мне, — не прошу, приказываю.

— Хорошо, — кивает. — И ещё…

Уверенно подходит к столу и достаёт что-то из верхнего ящичка.

— Я думаю, это Ваше.

Протягивает фотографию. Ах, да. Точно. Я совсем забыл о ней. Фото в рамке, которое всегда стояло на столе у брата. Приходя к нему, я постоянно думал, что же там? А оказалось, что я.

Забираю вещь, скользя взглядом по старому детскому снимку. На нём я и Тёма. Счастливые такие, совсем дети.

— Ладно. Осваивайся потихоньку, — улыбаюсь.

Ещё раз осматриваюсь. Ну и темень же здесь! Артём бы с ума сошёл, узнай, во что превратился его кабинет.

Что-то больно пронзает сердце — очередной вдох даётся с трудом. Наверное, это отражается на моём лице, раз Алексей начинает хмуриться. Уже, наверное, собирается спросить, всё ли со мной в порядке, но я поспешно киваю и ухожу.

Только разговоров по душам мне не хватало. Не с ним уж точно. И не с Назаром: тот терпеть не мог брата. Считал его зазнавшимся ублюдком.

И опять в голове всплывает Ира.

Неужели, она единственная, кто остался?

Не осуждает мой выбор помочь отцу.

Назар.

Не охотится за деньгами и статусом.

Мать.

Не презирает.

Зазнавшиеся акционеры.

Не лицемерит, не врёт, не накидывает исподтишка петлю.

Екатерина. Олег?

Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. Нельзя принимать поспешных решений, у меня и без этого проблем хватает. Но, в конце концов, чтобы разложить всё по полочкам, придётся снова встретиться с Ольханской. В любом случае, этого не избежать.

А вот и Лёша: DDD

Ложь 12. Ира

«Счастье и радость лишь миражи

В мире, что полон грязи и лжи». (ШАРЫ, Селадон & Армида)

Анастасия Приходько — Мама

Ложь 12. Ира

Снег крупными хлопьями оседает на каменные надгробья, пряча фотографии и имена под слоем плотной массы, словно оберегая души умерших от чего-то плохого. Ветра нет, и кажется, что всё вокруг замирает. Время останавливается, и лишь я продолжаю пробираться по заснеженной тропинке между рядами изгородей, вглядываясь в могилы незнакомых людей.

Вокруг тихо и спокойно: мёртвые спят, и нарушать их сон запрещено. Голые деревья, холодный ослепительно-белый снег, старые спрятанные под ним «лежаки». Небо, укрытое тёмно-серыми тучами, словно океан написает надо мной, и кажется, что вот-вот оттуда вынырнет кит и так же внезапно исчезнет.

Нужное место ищу долго. Давно сюда не приходила, и у меня не сразу получается сориентироваться в бескрайнем просторе кладбища. Здесь сотни, если не тысячи людей, и мысль о том, что все они когда-то дышали, улыбались, любили, пробирает до дрожи. Когда-нибудь среди них окажусь и я.

Неожиданное желание прийти сюда посетило меня, как только я проснулась. Я открыла глаза и вдруг жутко захотела бросить всё, забить на проблемы и оказаться здесь, словно это как-то сможет помочь разобраться с беспорядочными мыслями, пронзающими мозги.