Вкус вишнёвой лжи

Она отпускает его — Костя рывком поднимается на ноги, поправляя одежду, затем поворачивается к Ире.

— Понял, — нагло ухмыляется блондин.

Хватает пиво со стола и протягивает девушке — той ничего не остается, как принять бутылку.

— Неплохой приемчик, но силенок маловато, чтобы со мной справиться, — наверное, это должно было прозвучать как комплимент, но в итоге оказалось просто насмешкой. — Так, ты остаешься? Или испугалась?

Ира поджимает губы, смотрит на меня, будто ища поддержки. Я лишь пожимаю плечом.

— Ладно, — сдается девушка. — Но в двенадцать я сваливаю.

— Что, в полночь карета в тыкву превратится, принцесса? — кривится Назар. — А где твои хрустальные туфельки?

— Не нарывайся, — усмехается Ира, хлопая парня по плечу. — А то одна из этих туфелек окажется в твой заднице.

— Воу, воу, ребята, легче, — смеюсь я.

Да за ними глаз да глаз нужен!

Я заказываю пиццу, а потом мы с Назаром выходим на балкон, чтобы покурить. Ира присаживается на высокий барный стул. Она еще просто не знает, что значит зависать в нашей компании. Обычно мы отрываемся на полную катушку, да так, что потом всю ночь в отрезвителе торчим. Хотя в основном стычек с полицией удается избежать.

— И все-таки со своей телочкой ты меня так и не познакомил, — кривится Костя, облокачиваясь на перила.

На улице темно — небо затянуто тучами, скрывающими звезды. Они черные, прям как легкие Назарова. Думаю об Элли, и обида пронзает меня. Все-таки неприятно, когда девчонка, которая тебе чертовски нравится, динамит.

— Ну, сорян, — пожимаю плечом. — В следующий раз познакомлю.

— Ага, — кривится. — Если она не пришлет вместо себя очередную подружку.

Кошусь в сторону друга, замечая на его лице недовольство.

— Да что ты так прицепился к Ире? Она, вроде, неплохая девчонка. Легко на контакт идет, поговорить можно нормально, — не понимаю я.

— Она меня раздражает, — бурчит Костя. — Строит из себя простушку, хотя сама с набитыми карманами.

Закатываю глаза. Ну, ты и тупой, Назар.

Бесполезно что-то ему доказывать, он же как баран упертый. В лепешку расшибется, но все равно будет считать Ирку «золотой девчонкой».

— Ты совсем помешался на своей ненависти, — кривлюсь я.

— А не должен? — Костя с упреком смотрит на меня. — И какого херы ты рассказал ей про мою семью? Тебя кто об этом просил?

Пожимаю плечом. Я ж как лучше хотел: на жалость надавить, все дела. Так бы она точно болтать не стала.

— Просто объяснил, почему ты такой придурок, — поджимаю губы. — Да и так она будет держать язык за зубами.

Костя сплевывает с балкона. Недолго молчит — явно злится, что я растрепал про его прошлое.

— Костян, — вздыхаю я. — Моя интуиция когда-нибудь подводила тебя?

Парень шмыгает носом, затягивается. Неохотно качает головой.

— Похер на твою интуицию. Дело не в ней, — выдавливает Назар. — Ненавижу, когда меня жалеют. Я тебе не человек-трагедия, чтобы жалость у людей вызывать.

Ничего не отвечаю. Продолжу разговор — еще больше обиду кинет и будет ходить как индюк. Знаю, проходили.

Я смотрю на ночной город. Скольжу по нему взглядом от огня к огню, прислушиваюсь к реву машин и каким-то голосам под окнами. Улыбаюсь.

В это же время раздается звонок в дверь.

— Чет быстро пиццу привезли, — тяну я, выбрасывая недокуренную сигарету с балкона.

Возвращаюсь в квартиру, решительно направляясь в сторону двери, машинально хватаю пульт, чтобы сделать музыку потише. Ира все еще сидит за барной стойкой, внимательно наблюдая за мной.

Пицца-пицца, моя любимая пицца…

Открываю дверь, уже собираясь похвалить доставщика за такую быструю работу, но, увидев гостя, тут же поникаю. Класс. Его еще здесь не хватало.

— Ты что тут забыл? — кривлюсь я.

— Угадай, — недовольно бурчит старший брат, уверенно переступая порог студии. Его рука настойчиво отодвигает меня в сторону, словно я простая коробка, оказавшаяся у него на пути.

В этот же момент Костя возвращается с балкона. Заметив моего брата, он усмехается.

— Темыч, здорово, — язвительно тянет друг. — Не знал, что ты заглянешь к нам на огонек.

Брат недовольно кривится, скользя взглядом по Назарову, затем замечает Иру, скромно сидящую у барной стойки.

— А это кто? — по-хозяйски интересуется Тема, да так небрежно, что даже меня это задевает.

— Моя девушка, — язвит Назаров.

Брат осматривает его с ног до головы, затем брезгливо морщится.

— Слишком хороша, чтобы быть твоей девушкой, — поворачивается ко мне. — Твоя?

— Зачем пришел? — в очередной раз спрашиваю, игнорируя наглый вопрос брата.

Тема вздыхает, снова осматривает присутствующих. Парень ненавидит моих друзей, а Назарова в особенности. Ему кажется, что они тащат меня на дно. Уничтожают. Плохо влияют на меня и на мое поведение, а, следовательно, ухудшают жизнь. А что мы делаем с тем, что губит нас? Избавляемся от этого.

Да и плевать. Это не его дело, с кем я общаюсь и что делаю в свободное время.

— Ты же знаешь, что отец скоро улетает в Гонконг? — тянет Тема.

— И че?