Вкус жизни

– Царицу бы в нашу Думу, цены ей там не было бы, – рассмеялась Жанна.

– О депутатах и юристах не нам судить. Умом не вышли. И профиль другой, – осадила подруг Лера.

– Одно у нас в голове: болезни общества, несправедливое правительство. Еще ни один пессимист не открыл неизвестную землю и не проник в тайну мироздания. Когда одна дверь счастья захлопывается перед нами, всегда приоткрываются другие; но мы часто их не замечаем, уставившись взглядом в тупик или в неохватную даль, – сказала Рита и вышла с Лилей и Аней на лестничную площадку «перекурить», остыть.

Из кухни опять вышел Слава, на ходу вытирая руки о фартук.

– Мне показалось, что вы тут до критики законов добрались? Как говаривал Крылов: «И сапоги тачать пирожник», – улыбнулся он.

Дина

Ситуацию окончательно разрядила Кира. Она достала фото их выпуска. Все женщины вскочили с мест и окружили подругу. На них из дали лет с фотографии смотрели милые девушки и юноши, еще не обожженные жизнью, полные радостных надежд, бесконечно верящие в свои силы. Со всех сторон послышались ахи, охи-вздохи.

– Ой, какие мы тогда были юные и одухотворенные! И какие милые! А теперь померкли все наши прелести. Я постоянно нахожу в себе и на себе приметы старения, – кокетливо сказала Жанна.

– Да мы и сейчас очень даже ничего, – воскликнула Мила, самая шустрая из них и всегда оптимистично настроенная. (И это при всех бедах ее непростой личной жизни.) – Хотя, конечно, на седьмом десятке нам теперь о здоровье надо бы заботиться, да, как всегда, некогда, – закончила она с жизнеутверждающей улыбкой. «Но глаза ее остались грустными, будто подернутыми пеплом», – отметила про себя Лена.

Кира тут же вспомнила слова своего знакомого врача, который напророчил Миле долгую, несокрушимую старость, наполненную юной, озорной жизнерадостностью. «Но ведь даже у нее с возрастом поубавилось оптимизма», – грустно вздохнула она, но тут же взяла себя в руки и приветливо оглядела подруг.

– А я тоже не чувствую свои шестьдесят с хвостиком. Мне в душе тридцать. Ну ладно уж, сорок, – рассмеялась Рита. – Но когда не болею, точно тридцать.

– Ой, девчонки, – встрепенулась Жанна, – иду я как-то к внучку – он совсем недалеко от нас живет – настроение весеннее, петь хочется, плащ у меня расстегнут, шарф на ветру развевается. Вдруг мужчина лет пятидесяти останавливается передо мной и восхищенно так восклицает: «Хороша!» Я растерянно и смущенно чуть ли не шепотом спрашиваю его: «Вы это обо мне?» И он с приятной улыбкой отвечает: «У вас такое вдохновенное, счастливое лицо! Не мог я пройти мимо». А я ему: «Весна!» Представляете, как приятно было в моем возрасте услышать такой искренний комплемент! И нашел для него такие простые прекрасные слова, – добавила она, потупившись, испугавшись своей излишней откровенности.

– Кира, это недавнее фото всей твоей семьи? – спросила Лена.

– Прошлогоднее, – отозвалась Кира, мельком взглянув на снимок.

– Не фотография, а библейская картина. Святое семейство, – с теплой улыбкой заметила Лена. – Ты здесь среди внуков как рафаэлевская мадонна. Ой, а это Дина! Божественная, несравненная, загадочная Диана! Шикарная, без намека на вульгарность, она всегда выглядела на миллион, но никогда этим не кичилась. Ее красота вызывала истинное наслаждение. Взгляды мальчишек всегда были прикованы в первую очередь к ней. Какая замечательно милая, легкая в общении, очаровательная, доброжелательная и в то же время сногсшибательная была девчонка! Я всегда любовалась ею. Помню ее всегда чуть приподнятый точеный носик, роскошные черные волосы, розовый, кукольный цвет лица, удивительно ей шедший, и голубые глаза неправдоподобной глубины и тайны.

В ней было нечто особенное, загадочное, природный магнетизм, что ли, заставляющий даже людей, настроенных против нее, улыбаться. Какое было соперничество между ребятами за ее благосклонность! Она производила фурор, царила в окружении поклонников, которые целой депутацией встречали ее у дверей университета. А она, как и подобает королевской особе, обдавала неугодных ей холодом лучистых глаз...

– И очень даже элегантно это проделывала. Подпустит к себе, как кошка с мышкой поиграет, а потом внезапно по носу щелкнет, оттолкнет, показав тем, что он для нее – пустое место. Помню, один упрямо маячил перед ее глазами, – начала Инна.

– А при ближайшем рассмотрении оказался примитивным. И что же ей было делать с ним? Пришлось «отшить», – со смехом закончила Лера замечание сокурсницы.

– Я не исключаю, что все именно так и происходило, – сдержанно улыбнулась Кира.

Инна никак не отреагировала на ее реплику, только подумала раздраженно: «Как всегда, привычно изображает на лице скромную улыбочку. А Ленка, я думаю, проявляет вежливый интерес к разговору, хотя, скорей всего, мало помнит Дину, ну если только внешне».

– Лена, передай мне, пожалуйста, фото Дины, ее образ в моей памяти какой-то мерцающий, нечеткий. Что-то не сходится для меня в нем, – попросила Жанна.