Вкус жизни

А Кира, подсаживаясь то к одной, то к другой группке подруг, незаметно объединяла всех общим разговором, реанимировала и подталкивала продолжение интересующих всех тем.

– …Ее отец в молодые годы был настоящим коммунистом и только поэтому не мог позволить себе роскошествовать. Я как-то будучи у Нины в гостях неосторожно пошутила над его фанатичной верой в коммунизм, так ему чуть плохо не сделалось. Глаза вытаращил, дыхание сбилось. Я уже сама не рада была своему легкомыслию… Не смог пережить перестройку. Инсульт случился…

– Кира, а как Оксанка со своим Олегом? Ходили упорные слухи об их разводе.

– Они не просто познакомились, они сразу нашли друг друга. Их отношения развивались трудно. Ссорились с битьем посуды, мирились с охапками цветов. Мне они казались опасным сближением двух критических масс. Я все взрыва ожидала. А они любили друг друга до умопомрачения. Дня не могли прожить, чтобы не услышать любимого голоса. Она категорично критиковала его и в то же время боготворила. Он тоже сходил по ней с ума, но не хотел уступать. Ярко жили. Между ними никогда не было равнодушия. Боролись два диких темперамента, два горячих непокорных сердца. Она была – вопль, зов, молитва; он – вихрь, огонь, распятие. Они захлебывались жизнью, увлекались работой до изнеможения, оба многого достигли. В горы вместе с детьми, а потом и с внуками ходили, сплавлялись по сибирским рекам. Каждый отпуск новый маршрут открывали… Кто бы записал историю их любви, историю прекрасных, гордых, пламенных сердец!.. Они жили прекрасной насыщенной жизнью. Они познали любовь истинную, полнокровную, бескорыстную, обжигающе-тревожную. Им всегда было страшно расстаться даже на час, а тут она отпустила его одного. Он, сын и невестка разбились в автомобильной катастрофе. Оксана винит себя в том, что допустила их гибель. Она не вынесла бы этого удара, если бы не долг перед тремя внуками… Земной поклон ей…

– Господи! – только и произнесла Жанна, каменея от ужаса. Она долго еще рассеянно слушала Киру, пытаясь прийти в себя от впечатления, произведенного трагедией когда-то таких близких ей людей.

«Три жутчайшие автомобильные катастрофы… три жестокие трагедии…» – мысли Жанны не шли дальше этих обессиливающих слов.

Ей сразу вспомнился случай с мужем. Они с Колей никогда никуда не ходили порознь, даже в кино. А в тот день она задержалось на работе по профсоюзным делам, и Коля ушел кататься на лыжах один. Домой его привезла «скорая» с переломом ключицы. Горка оказалась обледеневшей. Она тогда еще пошутила: бог наказал.

– Кира, ты списывалась с Димкой? Он был для меня непонятой личностью, – перевела Жанна разговор в новое русло. – Помнится, он еще на первом курсе женился. Бывало, ссорился с женой и все свою первую школьную любовь вспоминал. Считал, что с нею был бы более счастлив. Все грозился уйти из семьи, когда сын вырастет. Ему бы сказать спасибо жене за то, что она его несносный характер терпела, а он еще и выпендривался.

– Так ведь и ушел! – откликнулась Аня.

– Что ты говоришь! И как теперь живет? Доволен?

– Ха! Теперь он сам трудный характер второй жены терпит и из упрямства не сознается, что прогадал. Бог не фраер, он все видит… И как в человеке совмещаются романтизм и занудство? Вы бы знали, как прекрасно он умел ухаживать! Каждый день за пять километров бегал к невесте на свидание. А мужем был неважным – жена его жаловалась мне. Сынок у нее – чудо превеликое, святой. Жену свою боготворит. Боже, как он на нее смотрит!.. А она, стерва, аборт от хахаля сделала, а теперь родить не может. Мать знает про фортель невестки, но молчит. Сына жалеет, боится, что сломается, – внесла в разговор свою категоричную лепту Инна.

– А про Шурика слышала? Нет? Погоны надел. Геройски погиб при исполнении. Даже жениться не успел. Наш, детдомовский, был. Вечная ему память.

– …О ком? О каком Мише, Кира?

– О Михаиле Андреевиче. Он старше нас с тобой лет на девять был. Помнишь, он еще закидывал удочки насчет того, много ли на нашем курсе желающих продолжить учебу в аспирантуре?

– Как же, помню, знаю. Читала в газете его биографию по случаю юбилея. Ни намека на то, что притесняли его как немца, хоть и обрусевшего. Все-то у него по-ихнему в жизни происходило ладно и гладко. И детство, как у всех, голодное, и в аспирантуру взяли запросто. А как на самом деле было – копаться не стали. Написали, что школу свою педагогическую создал. Докторов и кандидатов защитилось у него около сотни. А что академика не получил до сих пор – умолчали. Прекрасный человек, дай Бог ему здоровья, – от души пожелала Эмма.

– Этого-то как раз у него уже маловато, но еще консультирует.

Почувствовав резкий будоражащий запах горячего томатного соуса, Кира заторопилась на кухню «спасать» рагу.