Вкус жизни

В конце сентября, под занавес парусного сезона, меня пригласили на переход из Вентспилса в Ригу на большом польском паруснике «Погория». Пассажиров на паруснике не признают, на переходах каждый становится членом команды. Мне досталось стоять на руле в ночную вахту. Дул северный ветер, моросил дождь, по морю гуляла волна. Огромный, в человеческий рост штурвал расположен под открытым небом. Вахту на «Погории» принято нести вдвоем, но для меня, как для яхтсмена с огромным стажем, было сделано исключение – на руле я стоял один.

В самом начале вахты произошло редчайшее природное явление: нас догнала огромная, в несколько метров высотой волна, моряки называют их волнами-убийцами, и всей своей мощью обрушилась на кормовую часть яхты, туда, где находится штурвал. Меня накрыло с головой. На мне был горнолыжный костюм, совсем не приспособленный к купанию в воде, я моментально промок. Другой одежды на короткий переход я с собой не брал, и какая-то непонятная гордыня не позволила мне заявить капитану, что стоять промокшим до нитки на пронизывающем осеннем ветру я не могу.

Конечно, я понимал, что испытывать собственный организм таким образом неправильно. Понимал, что могу получить сильнейшее переохлаждение и знал, каким образом организм на переохлаждение реагирует. Заложенный в нас механизм борьбы за выживание первоначально «отключает» периферийные, как бы не самые важные, части тела. Сначала кровь перестает поступать в пальцы рук и ног, мочки ушей, в скулы, затем уже в руки и ноги, потом в голову, постепенно стягивая кольцо последней защиты к периметру самого важного, с точки зрения организма, органа – к сердцу. Соответственно, согревающая дрожь прекращается, замедляются пульс и дыхание, падает температура тела. Организм быстро теряет иммунитет и способность противостоять простудным заболеваниям. Поэтому я делал согревающие упражнения, напрягал спину (так предупреждают переохлаждение лежащие в засаде охотники), но главное – пытался убедить организм не совершать предусмотренные природой действия. Я гипнотизировал себя, замедляя естественные процессы, уверяя, что все временные потери тепла очень скоро, как только мы пришвартуемся в Риге, будут с избытком компенсированы.

В порт мы вошли только утром, всю ночь я провел на ногах, на открытой палубе и явственно ощущал, что держусь из последних сил. Как только мы пришвартовались, я соскочил на берег и помчался в баню, чтобы выполнить обещанное организму – снаружи и внутри. В результате этой мокрой морской прогулки у меня не образовалось даже насморка.