Вкуси меня медленно

— Уверен, ему понравятся предложенные тобою стол и ночлег. Ты такой прекрасный хозяин, Дели. Возможно, я даже когда-нибудь приглашу тебя в гости и покажу свои игрушки.

Казалось, что Джексон всё больше забавляет его, вместо того, чтобы раздражать.

— Зови меня Томас. Скоро между тобой и мной будут более… близкие отношения.

Джексону не пришлось долго думать, чтобы понять смысл этой фразы. Изнасилование относится к тем вещам, которых с ним ещё не делали. «Не реагируй. Ты же спал с Кэти, помнишь? Ничего не может быть хуже этого».

— Дели, мужик. — Он старался отчётливо произносить каждый слог, чтобы его поняли. — Не хочу ранить твои чувства, но ты не в моём вкусе.

Чужой пожал плечами.

— Уверен, что скоро буду.

Джексон медленно вдохнул, задержал дыхание — Боже, как же больно — и выдохнул. «Вдох, выдох. Вдох…» — Он замер и нахмурился. Мысли об изнасиловании отошли на задний план, сменившись опьяняющей осведомлённостью. Откуда этот восхитительный аромат? Он снова вдохнул, его ноздри дёрнулись, и он понял.

Деленсин не один.

От чужого исходил запах, напоминающий виски, однако сейчас Джексон почувствовал что-то сладкое, головокружительное и цветочное. От этого запаха его кровь закипела, кожа плотно натянулась, а желудок сжался. Даже его член дёрнулся впервые с того момента, как его лишили свободы — и за долгое время до этого.

Джексон удивлённо моргнул. В его состоянии такая реакция должна быть невозможной, но, несмотря на это, его тело реагировало так, словно этот аромат был пропитан чистыми феромонами. Это должно значить, что здесь…

Женщина.

Человек? Иная? А разве это имеет значение? Она, определённо, враг.

Ему всегда нравились запахи, которые женщины наносили на своё тело, однако конкретно этот запах был лучше всего, с чем он когда-либо сталкивался. Аромат был чрезвычайно женственным и абсолютно соблазнительным, как наркотик. Противозаконный. Захватывающий. Он мог бы часами им наслаждаться.

— У меня есть для тебя подарок, — сказал Томас, после чего засмеялся, как будто вспомнив одну из своих бездарных шуток. — Надеюсь, она тебе понравится.

Из-за иного вышла вторая неясная фигура, но она не придвинулась к Джексону, оставаясь на расстоянии, скорее всего для того, чтобы изучить его. Несколько мгновений сохранялась оглушающая тишина. Он видел, что для женщины она была довольно высокой: вероятно, пять футов и девять или десять дюймов [2]. Волосы у неё были светлыми, если можно было судить по яркому ореолу вокруг её головы.

— Его глаза практически закрыты, — произнесла она хриплым и насыщенным голосом. Сексуальным.

Кровь Джексона нагрелась ещё сильнее, удивляя и возмущая его. Что за идиот будет желать своего убийцу? Потому что у него не было никаких сомнений по поводу того, что именно им она и являлась. Зачем ещё ей здесь находиться? Тик-так. Мышца под его глазом дёрнулась. Опять началось это раздражающее тиканье. Что нужно сделать, чтобы оно прекратилось? Умереть?

— Это проблема? — спросил её Томас.

— Ты же знаешь, что мне нравится смотреть им в глаза, когда я работаю.

В этот раз, ее тон стал как у обиженной принцессы, что было бы забавно в любой другой ситуации. Она напомнила ему маленькую девочку, которая попросила у Санты пони, но под ёлкой вместо него нашла котёнка — котёнок не являлся тем, чего она хотела, и она подобного не допустит.

— Мои извинения, Мари, — сказал Томас, и, чёрт возьми, прозвучало так, будто именно это он и имел в виду. — Этот агент нас спровоцировал.

Искренние извинения от Томаса? Должно быть, Мари его пугает. Интересно.

Мари со злостью вздохнула и протянула руку в сторону чужого.

— Обсудим это позже. Ему давали сыворотку правды?

— Конечно. Он сказал нам, что его зовут Минни Маус и он живет на улице Кошмаров.

— Обучение людей тому, как противостоять подобным веществам, должно быть противозаконно, — пробормотала она. — Подай мои инструменты, пожалуйста.

«Не открывай рот. Только попробуй открыть рот!»

— Тебе не нужны никакие инструменты, милая. — Эти слова вылетели подобно вспышке, намереваясь доказать его бесстрашие, и их невозможно было остановить. Однако, если он на этом закончит, то они докажут обратное, поэтому, хоть он и хотел промолчать, Джексон целенаправленно добавил, — Сядь ко мне на колени, и я расскажу тебе всё, что только пожелаешь.

Он ожидал, что она ахнет, топнет ногой или влепит ему пощёчину. Возможно, какая-то его часть надеялась на то, что женщина, наконец, приступит к тому, что запланировала: ничего не может быть хуже ожидания, даже электрошоковые зажимы для сосков, а они были чёртовски болезненными.

Мари просто ещё раз недовольно вздохнула и сказала Томасу:

— Да, теперь я понимаю, что ты имел в виду. Он ведёт себя абсолютно невыносимо. Хотя это не оправдывает твоего поведения, — добавила она. — Ты пригласил меня сюда, и, как твоя гостья, я ожидаю того, чтобы к моим желаниям прислушивались.

— Конечно. К его лицу больше не прикоснутся.