Вкуси меня медленно

— Оружие на стол, агент Тримейн, — сказал один из охранников.

Джексон достал клинки, пистолеты, звёздочки и выложил их на ближайшую столешницу. Мог бы припрятать что-нибудь, но не стал рисковать этим допросом.

«Жужжание». Дверь открылась, и вскоре они уже шли по очередному коридору. Джексон нахмурился. Воздух был холоднее, чем обычно. Замёрзли руки, лицо, и даже лёгкие сжались.

— Наверное это для того, чтобы замедлить размножение вируса, — предположила Миа.

Учитывая то, что он уже знал, холод только ускоряет размножение, но Джексон не высказал опасение. Это только панику вызовет.

Белый халат, перчатки и маска висели на стене возле камеры. Он надел всё это, пока Миа входила в соседнюю комнату. В ней было двустороннее зеркало, велась запись всего, что происходило в камере.

Джексон мысленно пробежался по информации, которая была известна о жертве. Пэтти Элизабет Хоул. Двадцать три года. Год встречалась с мужчиной, училась на врача-рентгенолога иных.

Была счастлива с тех пор, как начала принимать антидепрессанты пять месяцев назад. Причина депрессии неизвестна.

Она была хорошенькой, низкой и немного пухлой. Обычно не спала с кем попало.

Краем глаза, Джексон увидел выходящего из одной из комнат мужчину. Хоть и не встречал его прежде, он знал, что это врач. В крыле тюремного блока не было никого, кроме женщин и тех, кто за ними присматривал.

К тому же, на мужчине были те же халат, перчатки и маска, что и на Джексоне. В руках у него был лоток, на котором находились пробирки с красной жидкостью. Кровь? Вероятно.

Джексон поборол войну беспокойства. Нужно было, по крайней мере, отводить женщин в лабораторию, и там брать анализы. Так хоть немного безопаснее.

Но лучше охраны А.У.Ч. с иными справиться не сможет никто, и если жертвы были приманкой для Шонов, то шансы поймать их здесь были больше.

Дождавшись, пока врач пройдёт, Джексон вошёл в камеру Пэтти. Дверь автоматически закрылась за ним, и он несколько мгновений изучал обстановку.

Белые стены, белый пол — и то и другое в крови. Должно быть, она расцарапывала себя ногтями.

На его глазах сухие ферменты струями вырывались сквозь крошечные отверстия в кафеле, очищая и стерилизуя помещение.

Единственными вещами в камере были туалет и раскладушка. Пэтти сидела на ней, покачиваясь вперёд-назад, скрестив руки на груди.

Она разорвала свою одежду, оставаясь только в окровавленных лохмотьях. Тёмные волосы были запутаны, несколько прядей вырвано.

У её кожи был болезненный серый оттенок, как будто женщина умирала изнутри, и гниль начинала просачиваться сквозь поры.

— Здравствуй, Пэтти, — произнёс он, используя самый нежный тон. После возвращения было всё сложнее надевать маску спокойствия и невозмутимости. Джексон не знал, почему.

Нет, враньё. Просто не хотел признавать причину.

Мишке нравилось, когда он был самим собой, и Джексон хотел ей нравиться.

«Соберись, кретин». Продует этот допрос, и второго шанса не будет. Это уж точно. Джексон прикрыл взгляд терпением, так же как нос и рот маской.

Пэтти не отреагировала на его присутствие.

Джексон остался у двери. Другие жертвы нападали на него, налетая со скоростью пуль из пистолета, их останавливала только стеклянная перегородка.

— Я пришёл тебя проверить. Как ты?

Она продолжала пялиться в пол.

— Тебе что-нибудь нужно? Принести что-нибудь, чтобы было удобнее?

Молчание.

— Я говорил с Джо, — сказал Джексон честно. Разговор с парнем Пэтти состоялся ранее этим утром. Информации не добавилось, но беседа предоставила Джексону возможность навести мосты между ними. — Он скучает.

Женщина сглотнула.

Наконец-то. Реакция.

Теперь была отправная точка, и Джексон знал, что делать: установить связь.

— Если бы моя девушка заразилась смертельной болезнью, мне бы самому захотелось умереть. Она — моя жизнь. — Он говорил себе, что слова были ложью, но не мог не вспомнить Мишку. Каждая мышца в теле напряглась. «Не сейчас». — Джо знает, что ты была не в себе, когда напала. Ему известно, что ты не хотела причинить ему боль.

Ничего.

— Хотя бы расскажи, как твои дела, Пэтти, чтобы я передал Джо. Он чертовски волнуется. Не спит, не ест. Боюсь, он может заболеть. Так скажи, как ты?

— А сам как думаешь? — пробормотала она невнятно. — Домой, домой, хочу домой.

— Я хочу помочь тебе туда попасть, — ответил Джексон, изо всех сил скрывая облегчение. Она заговорила. — Хочу, чтобы ты снова была с Джо. Только сначала ответь на кое-какие вопросы, ладно?

Женщина замерла, прекратила даже дышать.

Тут её веки медленно поднялись, и она посмотрела прямо на него, в тёмных глазах светилась осведомлённость.

Осведомлённость, которой не должен обладать человек в возрасте двадцати трёх лет.

— Те же вопросы, что ты задавал моим друзьям? — Теперь её голос был многоуровневым, и высоким, и низким, прямо как у Нолана.

Джексон удивлённо моргнул. Друзья? Насколько он знал, жертвы не были знакомы. Они не жили рядом, не работали в одних и тех же зданиях, не ходили в одни и те же салоны красоты. А с тех пор, как стали «гостями» в А.У.Ч, они уж точно, чёрт возьми, не контактировали.

— Что за друзья?