Владей миром!

– Ее в гнезде не было, – сказал он. Много лет она хранилась у гортванцев. И если бы ты… иначе повел себя в пути, тебе бы тоже ее не видать.

– Ну еще бы! – продолжал иронизировать я. – Она бы вместе с тобой сгнила в утробе бартайла…

– Ладно, я спать, – сказала Литтия.

Дворецкий проводил меня в отдельную спальню. Там я почувствовал себя если не коронованной особой, то дворянином: постель под балдахинами, гобелены и драпировки, оленьи рога на стене и огромное, во всю стену, окно в сад. Я возлег.

Но уснуть не мог долго. Попивал морс, смотрел на свечу и думал.

Вот, значит, какая штука получается – не просто так меня Кинсли по болотам и пещерам таскал. Да и встретились мы не случайно. Я вроде как их главная надежда. Настолько верят, что раз я с неба свалился, так непременно не хуже двух первых Падших окажусь? Видать, не избежать мне встречи с капитаном Немо – никуда не деться с подводной лодки.

И в тот самый миг, когда сладкая истома наконец стала утягивать меня в сон, скрипнула тяжелая дверь. Игнорируя то, что замок был до этого заперт – я сам поворачивал ключ, – в комнату вошла Пчелиная ведьма.

Ведьма, правда, была не в белом, а в пеньюарно-голубом, но суть не меняло. У двери она простояла недолго – почти сразу нырнула под мое одеяло, будто меня на кровати не было. Но и секунды не прошло, как я понял, что о моем наличии в постели она прекрасно знала.

– Великая, – начал было я ошалело…

– Литтия, – сказала ведьма.

– Литтия, ты же еще совсем ребенок, – оказывал я нерешительное сопротивление.

– Думаю, – девушка посмотрела на меня, широко раскрыв анимешные очи, – ты не хочешь знать, сколько мне лет по-настоящему?

Я этого знать не хотел.

«Как-то просто у них с этим. Ни конфетно-букетного периода, ни первых поцелуев. Мечта любого мужика. Все-таки здесь много хорошего», – подумал я, и это была последняя внятная мысль той ночью.

Глава 10 Император всея Утронии

Утром в мою комнату деликатно постучали. Литтии рядом не было. Дворецкий полил из кувшина теплой воды мне на руки, чтобы я умылся. На завтрак подали свежего хлеба и фруктов. Ел я в одиночестве.

«А ничё так графья жили, – подумал я. – Зря ребята в семнадцатом году погорячились».

О том, что погорячившиеся ребята были не из графьев, а из тех как раз, кто для них воду кипятил и завтрак накрывал, я как-то подзабыл.

Не успел доесть, оказался в поле, на котором экскаватор безумствовал. Справа от меня вился рой пчел, а слева, с лицом исполненным мудрости и опершись на палочку – точь-в-точь мастер Йода, – стоял оруженосец Кинсли.

Вокруг кружили ветры – теплые, прохладные, один даже колючий какой-то. Я не сразу понял, что это маги, на встречу с которыми доставлен. Так они меня изучали. А показываться не хотели. Оно и понятно: навоюешься с невидимками – за добро почтешь лишний раз не светиться.

– Пару слов о себе, пожалуйста, – обратился ко мне женский голос из пространства. Показалось, что у меня интервью берут.

– А что о себе? – Я оглядывался, пытаясь хоть кого-нибудь разглядеть, кроме пчел, которые в стороне роились, в потоки ветров не попадая. – Жил, работал, учился… Прибыл с Земли. Лет мне…

– Не об этом, – перебил меня рассудительный голос, который мог бы принадлежать, например, школьному учителю истории или педиатру. – Нас интересуют твои ценности. Что главное для тебя? Ради чего ты готов умереть?

– Сложный вопрос, – сознался я. – Иногда мне кажется, что за многое. Иногда – ни за что. Иногда хочется на амбразуру броситься, а иногда в щель забиться и чтобы не трогал никто.

– От страха? – спросил новый голос. Он мог бы принадлежать подростку.

– От чувства собственной никчемности, – ответил я, удивляясь, как быстро нашел ответ. – А ценности мои обычные: добрые сердца, светлые лица, ясное небо и свежая листва – вот то, что меня радует. То, что я хотел бы видеть всегда.

Я хотел говорить еще – Остапа, что называется, понесло, – но Литтия, обернувшись девушкой, остановила меня.

– Они ушли совещаться.

Прождали мы недолго.

– Надень на него венец, – сказал голос, который мог бы принадлежать взрослому и ироничному мужчине.

Позже я узнал, что это со мной говорил сам Верховный маг Хербен.

– Мы одобряем твой выбор, Литтия. Пусть всем нам сопутствует удача.

– Постойте! – вскинул я руку. – Можно и мне спросить?

– Спрашивай, – отозвались сразу несколько ветров.

– Есть ли дверь в мой мир в замке Падших?

– Этого никто не знает точно, – вздохнул ветер с женским голосом.

Я почувствовал себя девочкой Элли, нашедшей наконец великого Гудвина, который на поверку оказался мошенником.

– Но так говорил Артур. Правда, у нас нет сведений о том, знает ли об этом Немо и пользуется ли ею, – продолжила невидимая волшебница.

– А как же финфор? – спросил я. – Ведь глаз этого вашего штукабряка способен заглядывать куда угодно. Почему с помощью него не убедиться, есть ли дверь?

– Куда угодно, кроме замка Падших. Внутрь стен замка чужая магия не проникает, – ответил «подросток». – С тех самых пор, как Рахли туда наведался без спроса, Немо сделал стены непроницаемыми для любого колдовства.