Владей миром!

– Изгнать из Утронии одного мерзавца, который не дает никому жить.

– Я в войнах не участвую, – сказал фулопп. – Если я встаю на чью-либо сторону, то начинаю переживать за нее, волноваться. Желать победы. Или того хуже – злиться и ненавидеть. Тогда я теряю свою бесценность и несравнимость.

– Что теряешь? – спросил я, а сам почему-то вспомнил, услышав про несравнимость, горлумское – «моя преле-с-с-сть».

– То, что позволяет быть свободным и гулять между мирами. Если я начинаю злиться, я застреваю в одном. – Глаз фулоппа возник в десяти сантиметрах от моего лица, и я отпрянул.

– Понятно, – вздохнул я опечаленно. – Но я слышал, ты пару раз навещал тот берег Утронии?

– Это не было войной, – спокойно сказал фулопп. – Было изъятие пары нужных мне вещей. Увы, – он вздохнул, – без сопротивления не обошлось.

– Что ж, – кивнул я. – Все понятно. Извини, что побеспокоил.

– Но помочь я тебе могу. На тебе корона императора. Она – символ власти. Я могу сделать так, что в битве на одной стороне с тобой будут бестии.

– А ты в этом случае не потеряешь эту… бесценность и несравнимость?

– Нет, – ответил мне расщепленный голос. – Я велю бестиям слушаться, а дальше – твое дело. Результат – победите вы или проиграете – мне безразличен. Я останусь собой.

– Ого, – сказал я, не зная, радоваться или огорчаться. – А это… Я справлюсь?

– Хороший вопрос – ты справишься? Они пойдут за тобою в бой, а каким ты окажешься полководцем и сможешь ли победить, зависит от тебя.

«А что? Если навалимся всем миром, включая бестий, никакие немовские щиты не выдержат! Мы его снесем и без фулоппа!»

– Смогу! Окажусь! – исполнился я решительности. – Сделай! Что я должен за эту помощь?

– Я смогу заставить не всех. Есть те, которые лучше сдохнут, чем будут слушаться. Убить их могу, подчинить – нет.

– И не убивай, – великодушно согласился я. – Уважаю принципы.

– Там дело не в принципах, а в недостатке извилин. Теперь поговорим об оплате.

Я замер.

– Что у тебя на поясе?

В моем кожаном поясе, который я надел сразу же, как избавился от пижамы арестанта, в положенных местах торчали дротики и Кровный Убийца.

– Это… – начал было я.

– Я заберу все это, – сказал фулопп.

– Что? Нет! – воскликнул я. – Зачем? Почему все? – выпалил я. – Назначенная цена слишком велика.

– Все. Включая перстень. Корону можешь оставить, она тебе пригодится.

– Черт! – выругался я. – Но это уж слишком! Давай хотя бы что-то одно?

– Все, что есть. Если что-то еще есть в карманах, чего я не вижу, тоже вытаскивай. Вот моя цена.

Я молчал, наверное, минуту.

– А если бестии не согласятся, – спросил я, – ты сумеешь их убедить?

– Они сделают то, что ты им скажешь. Ради тебя будут готовы даже умереть. Этого мало?

– Нет, – вздохнул я. – Забирай.

Назад тропинка нашлась легко. Шайна и Кинсли обрадовались моему возвращению. Не то чтобы прыгали вокруг и целовали в щеки – они ребята хмурые, – но взглянули тепло.

– Мы уж думали, что тебя съели, – сказала Шайна, впиваясь зубами в ногу, похожую на заячью. Значит, не только скорпионы водились на Рыльзе.

– Тебя так долго не было, что мы уж решили – ты фулоппа нашел, – буркнул Кинсли.

Мне захотелось использовать известный штамп всех интриганов.

– Есть две новости, – сказал я, подсаживаясь к костру, – хорошая и плохая. С какой начать?

– В любом порядке, – заявила Шайна.

– С хорошей давай, – вздохнул Кинсли. – Хоть что-то хорошее хочется услышать.

– Что ж, хорошая новость такая: мы не зря сюда добирались. Я нашел этого вашего гибрида Филиппа с циклопом. Сам он воевать не станет, но сделает так, что на нашу сторону встанут бестии.

– Ох ты ж ни хрена себе! – Шайна даже встала. Я никогда не видел, чтобы она была так сильно удивлена. – Ну, ты, Вольта, молодчик. – Она шагнула ко мне и пихнула в плечо кулаком – по-дружески. – Теперь я верю в нашу победу.

– Что взамен попросил? – Кинсли зрил в корень.

– А это плохая новость. Фулопп забрал все волшебные предметы, кроме короны императора, – сказал я и невольно коснулся рукой ободка на голове.

– Ну и шут с ними, – сказала Шайна, снова садясь и вгрызаясь в мясо. – И без них обойдемся. Все равно ножом твоим стекляшки не перекромсать – ему кровь нужна. Дротики тоже бесполезны.

– Я так и знал, – неожиданно спокойно сказал Кинсли. – Жаль, не успел еще хоть что-то в котомку спрятать. Ты уже ушел, когда я вспомнил о слабостях царя бестий. Теперь осталось только это. – Он извлек из котомки кошель с кристаллом Предельной Ясности.

Точно! Я его Кинсли отдал, когда в пижаму переодевался. А потом забыл к ремню приторочить.

– Слушайте, а ведь все это время я был виден и магам, и через финфор. Кроннель вполне мог астероид на меня уронить, и Немо мог разыскать. Так?

Вспомнилось око Мордора, рыскающее в поисках Фродо с кольцом.

– Наверное. – Шайна отрезала от тушки на костре кусман мяса и протянула мне прямо на кончике ножа. – Но теперь-то что?

– Пока ты в пижаме расхаживал? Да, могли, – кивнул Кинсли. – Но, видать, не хватились. А пока ты у фулоппа был, мы в финфоре тебя не смогли разглядеть. Возле царя бестий особое поле – там магия не срабатывает.