Владей миром!

– Почему? – Кинсли сегодня явно решил взять бразды в свои руки.

– Разбойники Хуала, – пожал плечами гот. – Мы воюем с ними многие годы. Они лезут в наши леса, нападают на патрули, строят козни везде, где можно. И нет нам продыху. Мы несколько раз ходили в походы до лесов Хуала, бились в доме разбойников. У них гибли сотни, у нас – десятки. Но я бы не отдал жизнь и одного своего сородича за всю их поганую стаю. Да и не дало это ничего – хуальцы оклемались и снова полезли. – Он вздохнул. – Если мы уйдем на войну с Немо, оставив крепость без должной охраны, они поймут это и нападут.

– А если я придумаю, как отвлечь разбойников на что-то другое? Даже сделаю так, что они и ваши, и хуальские леса покинут, дадите тогда все свое войско?

Пятеро готов переглянулись.

– Попробуй, – усмехнулся первый. – Тогда мы только охрану оставим. Но я сомневаюсь.

– Хорошо. Я скоро вернусь.

На том распрощались. Вся эта эпопея напомнила мне сказочку про петушка, который подавился бобовым зернышком. А его благоверная потом ходила по инстанциям с просьбой оное зернышко удалить, а те ее усердно посылали. Сначала за маслицем, потом за молочком, за травкой… Как не сдох петух-то за это время?! Вот и у меня тут – получу войско готов, если хуальцев не будет. Те слиняют, если им что-нибудь предложу заманчивое – караван какой-нибудь разграбить. Только что караванщикам предложить?

И тут мне вспомнился старый фильм…

Глава 23 Тернии

Но сначала было другое кино.

Утром я проснулся от шума и возни. Кто-то дернул меня за пояс. Потом гнусно захохотал. Что за звонок стоит у будильника?

Я сел, продрал очи – именно в таком порядке. Надо мной нависал во весь свой малый рост Кроннель – собственной персоной. Держал мешочек с кристаллом Предельной Ясности, что я на поясе ношу, и хохотал.

Я почувствовал, как меня приподнимает от земли. Потом стукнуло спиной о дерево. И пока я стекал, как смола древесная по коре, услышал:

– Думаешь, я шутил с тобой там, на корыте вашем? – спросил Кроннель. – Я велел тебе убираться! Ты только смерть несешь. И что же?! Ты наплевал, да? Теперь посмотрим, на что ты способен без своего кристалла защитного.

И в меня полетели молнии. Щит я успел поставить уже после того, как одна из них мне в лодыжку попала. Я подумал, что умер. Боль не похожа на боль от удара током – была похожа на то, будто кувалдой по лодыжке съездили. А потом этой же кувалдой прошлись снизу вверх по всему телу. Нога сразу же почернела. Все поплыло перед глазами, я стал погружаться в субъективное бессознательное. Но не успел. Зато заметил в расплывчатом кадре, как сзади к Кроннелю метнулся Кинсли. Он что-то сделал, отчего злой волшебник сразу обмяк и рухнул на землю без сознания, обгоняя в этом меня. Я эту очередь уступил с радостью.

Несколько минут я просто лежал. В фильмах и компьютерных играх на эти случаи у героя всегда имелась бутылочка с волшебным зельем. Выпил – и сразу мана возросла, здоровье возвратилось. У меня таких бутылочек не было – пришлось снова сто граммов водки наколдовать. Помогло, но нога деревянной осталась. Сильвером надо было назваться, а не Вольгой.

После выпитого стал хоть немного соображать. А что, если попробовать, йошкин кот?

Я представил, что нога не одеревенела, а затекла – как бывает порой. И сейчас отек начнет проходить – как и должен, минут за пять. Противоречий нет, чужое колдовство своим отменить нельзя. Но нога моя не заколдована – колдовством была молния. Вот если бы Кроннель саму ногу мою превратил в камень или пластилин, тут бы я намаялся.

Вскоре, почти здоровый, молодой и не вечно пьяный, я стоял возле Кинсли, вытирающего кинжал о полы своей курточки. Все это возле тела злого мальчика. Кинсли с кинжалом в руках я видел впервые и был приятно удивлен тому, что карлик, оказывается, не только ворчать способен.

– Что случилось? – сипло поинтересовался я.

– Не видишь, что ли? – вопросом на вопрос ответил Кинсли.

Я перевернул Кроннеля на живот и увидел нетипичную дырку в области ягодиц, из которой текла кровь.

– Да ты, смотрю, горячий кавказец, – сказал я. – Только странно, что он от удара в задницу сразу рухнул столь безнадежно. Ты, видать, знал его слабое место.

– Яд. – Кинсли бросил на меня свой фирменный хмурый взгляд. – Знаменитый гортванский яд – общее слабое место всех, кроме бестий. На них не действует.

– А то я уже спросить хотел, что ж ты с бартайлом меня по кишкам гонял, если мог его своим кинжалом уделать. Не мог все-таки.

– Переверни его, – сказал Кинсли и спрятал нож в голенище сапога. – Задохнется еще, чего доброго.

– Ага, так он жив еще? – почему-то обрадовался я. Убийство детей, пусть даже трехсотлетних, не приветствую. Перевернул, но Кроннель по-прежнему пребывал в ауте. – Долго он так пролежит?

– Пока я вот это не воткну, – сказал Кинсли и вытащил из-за пояса шип, похожий на иглу большого кактуса. – Это излечит.

– Противоядие? – догадался я. – И многих гортванцы так воспитывают? – спросил я.