Владелец элитного клуба

Сказать, что я офигевшая, значит ничего не сказать. Я просто в шоке от того, что он рассказывает мне. И то и дело ловлю себя на мысли, что мне искренне, по-доброму, по-человечески, безумно жаль этого богатого и властного мужчину.

- Со временем, - продолжает он, - мне стало спокойнее. Хотя, вернее будет слово - "индифферентнее". Я понял цену женским словам о любви, прочувствовал их пустоту и стал относиться к этому всему действительно цинично. Но вот как-то раз я приехал на Аду-Бояну. Знаешь, что такое "Ада-Бояна"?

- Нет, - сглотнув, тихо отвечаю я.

- Это самый крупный нудистский пляж в Черногории. Бля, да во всей Европе. Самый крупный. Там множество людей гуляет голыми никого не стесняясь. Там, вместе с той, о ком я тебе рассказываю, мы иногда проводили ночи и дни. С тех пор, как мы расстались, прошёл почти год. И я конечно не рассчитывал встретить её там. Я вообще думал, что она уехала обратно в Россию. Но вот я лежал на пляже, грелся в лучах солнца, и сонно взирал на мимо проходящих обнажённых женщин, как вдруг солнце кто-то закрыл. И когда я открыл глаза, я увидел её. Она стояла надо мной, лежащим на песке, и улыбалась. "Привет", - сказала она. - "Почему-то так и чувствовала, что увижу тебя здесь". Я не знал, что ответить. Врообще просто пытался понять, она это или мне мерещится. А она садится рядом на корточки, обнажённая, подтянутая, прекрасная, и говорит: - "С тех пор, как мы расстались, меня трахало много мужчин. Знаешь, большинство не были так хороши, как ты. Но некоторые были о-очень хороши. Я отдавалась одному, потом другому, потом третьему, и у меня всякий раз была жажда, которую никто из них не утолял. Я шла на набережную и цепляла нового мужика. А потом, спустя пару часов, отдавалась и ему, если он мне нравился хоть сколько-нибудь. Я трижды трахалась с двумя мужчинами одновременно. И всякий раз я думала только об одном. Как я тебе это всё скажу. Вот говорю. Знай, я утонула в сексе после нашего с тобой расставания. Я купаюсь в нём до сих пор. И да, я не несчастлива. Я вообще наслаждаюсь жизнью. Загорай. Рада была видеть".

Теперь я вообще в шоке от услышанного.

- Знаешь, что я сделал? - перекатившись на бок, спрашивает меня Костя - глаза озорные, хотя в глубине их боль. - Знаешь?

- Послал её нахрен? - взволнованно предполагаю я.

- Нет, - он с улыбкой качает головой. - Я её выебал. Прямо там. Схватил за шею, развернул к себе задницей, наклонил и вытрахал так, что она едва не потеряла сознание от оргазма. Прямо на пляже. У всех на виду. Она сопротивлялась поначалу, но так, знаешь, будто для вида. А когда орала от оргазма, рядом с нами ещё две пары занялись сексом, - он усмехается. - Чтоб ты знала, нудистский пляж - это не место для траха обычно. Просто люди не носят плавки и купальники. Но вот тогда - там ебались чуть ли не все. От нас исходила такая мощная энергия секса, что они просто не сдержались. Я ебал её, наверное, час. Она кончала и кончала. А я её материл. Трахал и материл. Трахал, материл и отпускал. Правда. Меня отпустило тогда. Я понял, что она, при всём желании, не смогла бы быть моей женой. Она вообще не смогла бы быть женой. Классная, сексуальная, безумно охуенная и красивая, она, тем не менее, могла быть максимум любовницей. А потом я ушёл. Она дёргалась от оргазма на белом песке, я а просто ушёл, оставив её там, рядом с белым, пенистым прибоем. И знаешь, что я чувствовал?

- Что? - осторожно и испуганно спрашиваю я.

- Власть. Я впервые с ней чувствовал власть. Я понял, что сильнее её. И это меня успокоило. Её борьба за власть прекратилась ровно тогда. Она лежала без сил и дёргалась от оргазма, которым я её уделал. И плевать мне было уже на то, что она говорила до этого. На эти "измены-не измены". Плевать. Я знал, что выебал её так, что она поняла - никто так не сможет. Хоть смени сотню-две партнёров. Всё равно будет щемящее душу чувство пустоты. А знаешь, что я понял, когда ушёл?

- Что? - сглотнув, снова спрашиваю я.

- Что ревность украшает секс, делает его более значимым и ярким, будоражит так, что трясутся пальцы, но... она уродует отношения. А любовь - она ведь в сердце, и она неподвластна провокациям. Ей они и не нужны. Это в сексе заводит. А в любви надо знать только одно. Ты - моя. Я - твой. И нет ничего иного. Вот так. И никакой грёбаный штамп в паспорте этого не даст. Ты либо чувствуешь так, либо нет.

Сижу на песке будто оглушённая. Пытаюсь переварить сказанное. Но получается плохо. Я вообще не ожидала услышать от него подобное. Он казался мне прожжённым циничным плейбоем, а оказалось, что он чувствителен и раним. Оказалось, что в нём человеческого и искреннего больше, чем я, до перелёта сюда, отмерила ему при самом лучшем раскладе

- Вот тогда, - щуря глаза от солнца, продолжает он, - в тот день, я её и отпустил. Она хотела, чтобы я вытрахал её напоследок. Я так и сделал. Но на моих условиях. И с тех пор не проникался ни одной женщиной.

- Тода ты и решил создать Клуб?