Владелец заводов, газет и пароходов...

Оставив одинокий лист бумаги в покое, Николай Игнатьевич бегло перечитал кое-какие страницы в папке, освежая в памяти список последних приобретений недавнего гостя. Освежил. После чего покачал пальцем увесистое пресс-папье в виде фигурки льва, и в очередной раз вздохнул. Потому как у него все в тот же очередной раз возникла настойчивая мысль - о том, что молодой аристократ попросту и без особых затей скупал все, на что только падал его взгляд. Нет, ну вот что может связывать небольшой, и явно дышащий на ладан заводик по выпуску елочных игрушек, крошечную мастерскую некоего Николая Карловича Гейслера, и уже довольно известный издательский дом Сытина? До недавнего времени Шебеко ответил бы, не задумываясь - абсолютно ничего. Первый выделывает крашеные стекляшки с финтифлюшками, второй производит мизерными партиями пожарную сигнализацию и телефоны, да еще интересуется оптикой. Третьего же и вовсе ничего, кроме газет, журнальчиков разных да несерьезных книжек в мягкой обложке, не интересовало. А теперь!.. Теперь их крепче стальной цепи связывает ротмистр Пограничной стражи в отставке, кавалер "Золотого" оружия и иных орденов, его сиятельство Александр Яковлевич Агренев. Завод он попросту купил на корню. А к Гейслеру и Сытину взял да и вошел в дело - причем полноправным компаньоном. Учитывая же тот факт, что оружейный магнат доселе нигде, никогда и никем не был замечен в бесцельном швырянии денег на ветер - смысл во всех этих тратах определенно был. Вот только почему же Николай Игнатич его никак не увидит?

К примеру, взять затею князя с этими его "Экономическими офицерскими обществами". Кои, зародившись в одном из отрядов Четырнадцатой Ченстоховской пограничной бригады, успели за сравнительно небольшой срок расползтись и по самой бригаде, и по паре соседних. Тут все ясно - этим нехитрым ходом он обеспечивает постоянный сбыт своих стреляющих игрушек, при минимальных затратах на приказчиков и содержание оружейных лавок. Причем обороты будут только расти, как и количество ячеек "Общества" - господа офицеры тоже, знаете ли, не дураки, и деньги считать умеют. И скидки с рассрочками любят. Очень. Что бы они там про себя ни говорили. Все просто, все понятно, смысл и интерес Агренева, что называется, налицо. Ну почему с остальным не так, а?

- Н-да, все мы люди, все мы человеки.

Решив отложить столь непростой вопрос для отдельного рассмотрения, замминистра вернул к себе лист, опять обмакнул перо в чернильницу, и медленно вывел пункт номер шесть, несколько выделяющийся из ровной череды предыдущих.

"Военный министр".

Никто не знал, какие именно договоренности были между князем и главой военного ведомства, но то, что они были, уже мало кто сомневался. Сенатор же не сомневался вовсе, так как до сих пор помнил охватившую его легкую оторопь - от известия, что на границе стоит вагон с больше чем дюжиной пулеметов системы Хайрема Максима, а в получателях значится "сестрорецкий затворник". Пятнадцать штук! Да столько во всем Военном ведомстве не было!.. Но стоило ему проявить вполне закономерный интерес, как тут же пришла официальная бумага от Петра Семеновича, в которой черным по белому говорилось, что таможня задержала вовсе не пулеметы. А совсем даже наглядные пособия для военно-учебных заведений Российской империи - по одному экземпляру в каждое училище. Более того, князь к каждому иностранному "пособию" присовокупил аналог собственного производства, да вдобавок поставил полсотни учебных, и полсотни боевых винтовок образца 1891 года. В каждое училище. С патронами. И все за свой счет.

Совсем неудивительно, что после такого меценатства, на Русскую оружейную компанию пролился дождь из очень выгодных контрактов. На поставку консервов, например. Или десяти полевых госпиталей, со всем, что к ним полагалось - от скальпелей и шприцов, до клистирных трубок и костылей.

- Так!

Николай Игнатьевич вернул перо к пункту один, и поставил рядом жирный знак вопроса. Какая уж тут скромность, если по результатам таких "небольших подарков" его известность среди юнкеров превышает все мыслимые пределы? Да еще эта его новая затея масла в огонь подливает:

- Как бишь там? Трем лучшим стрелкам курса - пистолет особой выделки с дарственной надписью! Гип-гип - ура! И все в восторге...

В кабинет неслышной тенью просочился адъютант. Постоял минуту, ожидая, что на него обратят внимание. Не дождался, но унывать не стал, а вместо этого скромно напомнил о своем существовании. А заодно и о том, что служба службой, а обед никто не отменял:

- Кхм!

Донн! Донн!! Донн!!!

- Что? Ах да. Иду, голубчик, иду.

Бросив едва-едва исписанный лист между страничками папки, генерал-лейтенант Шебеко оглядел кабинет, и тихо проговорил, пощипывая бакенбард и еле заметно вздыхая:

- Как же с вами все-таки сложно иметь дело, Александр Яковлевич!

***