Владелец заводов, газет и пароходов...

Граборская старшИна без лишнего жеманства приняла на грудь по стопке крепкой и духовитой рябиновки. Довольно крякнула, после чего двое дружно захрустели малосольными огурчиками, а третий, с некоторым сомнением понюхав упругую пупырчатую закуску, все же решил не портить послевкусие от столь божественного напитка.

- Мирон Иваныч. Прошу, с моей благодарностью.

Грубые мозолистые пальцы землекопа, с намертво въевшейся черной каемкой под толстыми ногтями, бережно приняли тоненькую стопку десятирублевых банкнот. Взвесили, положили на стол, и с удивительной ловкостью пересчитали.

- Благодарствуем, хозяин.

- Фома Ильич, прошу, с моей особой благодарностью.

Процедура взвешивания и пересчета денег повторилась от и до, вот только на этот раз пара красненьких бумажек так и осталась лежать на столе:

- Ошибка вышла, хозяин. Мы люди честные, нам чужого не надобно...

- Так я же сказал, Фома Ильич - с особой благодарностью, так что ты уж меня не обижай, прими.

Разумеется, обижать работодателя не стали.

- Ну и Зосим Иванович. Прошу.

Последняя пачка десяток даже на вид была заметно тоньше своих предыдущих "товарок". Да и принимать ее третий артельный как-то не спешил, покашливая и покряхтывая в сомнениях да раздумьях. Впрочем, их быстро развеяли:

- Как сделаете все, на что уговаривались, так и остальное получите.

Старшина переглянулась, и удивительно дружно огладила свои густые бороды - возразить было нечего (да и не хотелось, по большому-то счету). Обсудив пожелания заказчика на следующий год и заполировав достигнутое согласие новой порцией рябиновки, жилистые граборы степенно попрощались и ушли, радовать своих подчиненных. Причем как честно заработанными деньгами, так и известиями о том, что на ближайшие года два-три (а то и более) без заказов они не останутся.

- Митяй!

Только было хотел почтенный негоциант славного города Вологды распорядиться о том, чтобы закладывали бричку - как минимум час в день он посвящал инспекции губернского перерабатывающего центра, здания и лабазы которого росли прямо на глазах (уступая в этом только стенам будущего Большого Вологодского пассажа). Как к нему пожаловал очередной посетитель. Или проситель - это уж, с какой стороны поглядеть...

- Кормилец, как же так? За какие такие грехи ты нас так сурово наказываешь?

- А помнишь ли ты, Евласий, что есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать?

Старший маслодел четвертой бригады от такой встречи невольно подался назад, а потом и вовсе перекрестился:

- В церкви поп... Говорил. А что?

- Согласен ты с тем, что любая работа должна быть оплачена?..

- Как жеж! Это да, согласные мы. Во всем.

- Еще б ты был против, хе-хе... Кхем. Кха!

Купец громко прочистил пересохшее горло.

- На прошлой неделе прибыла из твоей маслобойни дюжина бочонков масла. Стали его перевешивать да осматривать, глядь - а среди сливочной благодати два булыгана нашлось, фунта на три-четыре каждый. Значица, это ты камни разбросал. А я собрал, о чем и бумага от кладовщика имеется, коий их лично из бочонков вытряхивал. Не веришь бумаге?.. Так и свидетели тоже найдутся. Вот по всему и выходит, что тебе штраф, а мне денежка, за труды.

- Не могли мои бабы такое утворить!

- Да мне без интересу, кто именно у тебя там такой хитрозадый. Печать на бочонках четвертой артели? Подпись в бумагах твоя? Или будешь заливать, что каменюги тебе лихие люди подбросили, а масло скрали, прямо по дороге? А может возница тару подменил?

Маслодел на требовательный взгляд лишь уныло помотал головой.

- Ну и что ты от меня тогда хочешь, Евласий? Штраф меньше сделать? Так ты же знаешь правило - ежели меня из-за вас на рубль "дергают", то я за то с виновника все три снимаю. Чтобы впредь неповадно было. А теперь, как на духу - подкладывали булыганы для веса?

- Да что ж мы, совсем дурные? Ну вот те крест, кормилец, нет на мне вины!

Савватей осуждающе покачал головой и цыкнул зубом, прекрасно уловив переход от "невиноватые мы" на "я здесь не причем!":

- Эх вы, не цените, когда к вам всей душой... Еще раз такое повторится, артельный, я с вами со ВСЕМИ по-другому разговаривать буду. Или вон, сторожам поручу выяснить, кто это такой умный завелся. Уж они-то вам живо объяснят, что на каждый хитрый зад есть кое-что винтом. Все ли понял? Ну тогда иди себе с Богом, не доводи до греха...

Проводив проштрафившегося бригадира, Савватей раздосадовано сплюнул в очень кстати подвернувшийся горшок с какой-то чахлой зеленью, спохватился (не видит ли жена?) и опять едва не плюнул - где он, а где Марыся?!! Да уж, совсем уже замотался со всеми этими переездами да торговыми заботами!

- Митяй, где ты там, бездельник?