Владимир Ильич Ленин: гений русского прорыва человечества к социализму

И современники, и потомки, обращающиеся к изучению его личности, особенно враги его и как личности, так и его мировоззренческой системы, ленинизма, характеризуя Ленина, грешат часто одномерностью во взгляде на него , сводя его к «одномерному человеку» Г.Маркузе, только в качестве – этой одномерности беря или его революционность, или его категоричность (педалируя на то, что в его сердце « не было никогда колебаний» [674] ).

Любая такая редукция «богатства» внутреннего мира Владимира Ильича Ленина к такой «одномерности» уже онтологически лжива (она онтологически лжива по отношению к любому человеку, и тем более – к гению).

Ленин как человек не просто многомерен, он сверхмногомерен.

Бертрат Рассел обращает внимание на то, что у него был « стройный творческий ум» [675] , а творчество всегда включает сомнение, как часть процесса творчества. Другое дело, что эти сомнения оставались с ним, Лениным, наедине, в его голове, когда он двигался к определенному теоретическому или практическому решению.

Но коль это уже решение принимал и выходил с ним публично, то тогда он, как революционер, как практик Революции, как руководитель государственного строительства новой социалистической России, проводил его, проявляя твердую волю, и если ситуация требовала, как во время борьбы за Брестский мир, то и бескомпромиссность.

Без этого качества может жить простой человек, мыслитель, работающий за столом в своем кабинете, ученый, не выходящий на уровень решения проблем социальной практики.

Но без этого качества Ленин, как великий соединитель в своей жизни Слова и Дела, социалистической теории, им развитой и во многих компонентах заново созданной применительно к эпохе империализма и условиям революции в России, ставшей целым научно-теоретическим комплексом – ленинизмом, и практики, как социалистической революции, так и социалистического созидания, не состоялся бы как человек, возглавивший и победоносную социалистическую революцию, и социалистическое строительство нового общества в России, целой новой цивилизации – советской [676] .

Это еще надо осознать. И осознать, как определенную трудность в понимании Ленина и как человека, и как гения, причем гения синтетического, который очень редко появляется даже среди гениальных людей (автор отнес бы к такому типу гениев Леонардо да Винчи, М.В.Ломоносова, Гёте, К.Маркса, В.И.Вернадского), — трудность, возникающую у любого исследователя, чья жизнь прошла, например, только в интеллектуальном «поле», как у А.А.Бердяева.

В этом контексте, те, кто хотят видеть Ленина в «одномерном» варианте, например, в характеристиках беспощадного в действиях, « резкого » в своем мировоззрении [677] , без « сложности внутренней жизни » [678] человека, как характеризует его Н.А.Бердяев, противопоставляя, например, Л.Н.Толстому, который такой «сложностью» обладал, и т.п., совершают грубую ошибку.

Ленин также огромен и духовно, и интеллектуально, и чувственно-эмоционально (потому что, как показал наш талантливый ученый психолог-физиолог П.В.Симонов эмоция – основание интеллектуальной деятельности, и даже написал научную монографию «Эмотивный мозг»), как в практике, так и в теории, как в жизни, так и в работе. Он был таким же, какими огромными человечищами были Платон и Аристотель , Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский, К.Маркс и Ф.Энгельс, М.В.Ломоносов и Д.И.Менделеев, Гете и А.С.Пушкин.