Владимир Кёппен. Ученый, посвятивший жизнь метеорологии

Осенью 1913 года Альфред Вегенер благополучно вернулся из своей экспедиции по Гренландии, и в ноябре мы поженились. За день до свадьбы отец совершил со мной прогулку, во время которой объяснил мне мои обязанности как жены ученого. Самым важным он считал постоянную готовность принимать участие в размышлениях мужа, всегда находить на него время, когда ему нужно высказать кому-то свои мысли, чтобы они обрели ясность. Мой муж тогда был приват-доцентом в Марбурге-на-Лане, попытки моего отца получить средства в фонде Карнеги на совместную работу не возымели успеха. Тем не менее между ними установился еще более оживленный обмен идеями, чем раньше, особенно когда Альфред и его брат Курт Вегенер вместе с Кёппеном взялись за написание разделов по метеорологии, гидрографии и геофизике для сборника доктора Курта Тезинга, издание которого было прервано войной. Мой отец до последнего момента надеялся, что войны удастся избежать. Ее начало стало для него, мыслящего мировыми категориями, тяжелым ударом. Живой ум отца сразу после первого издания книги Заменгофа о его мировом языке эсперанто осознал важность такого наднационального вспомогательного языка. Он за несколько часов освоил основы эсперанто и, желая поддержать его создателя, опубликовал некоторые метеорологические сочинения в журнале на эсперанто Internatia Scienca Revuo[90]. Моя мать также посещала курсы эсперанто и даже сдала экзамен. Теперь все это в один миг стало бессмысленным.

Наша семья, как и все, сильно пострадала во время войны. Однако Пауль Книппинг, будучи инженером на кайзерской верфи в Киле, а позднее начальником верфи Нобискруг у Рендсбурга, где он строил подводные лодки, не подлежал мобилизации. Мой брат был призван позже, но Хельмут Феттер сразу попал в учебную войсковую часть, затем на фронт и погиб в 1915 году, и моему мужу, офицеру запаса, пришлось срочно вернуться на военную службу. Когда он в октябре 1914 года получил второе ранение и неожиданно приехал в Гросборстель, где я жила у родителей с нашей дочерью, родившейся пять недель назад, мой отец, к удивлению соседей, вывесил в окне флаг и заявил, что это день великой радости для нашей семьи.

Попытки добиться независимости Германии от экспорта из пяти стран, теперь враждебных нам, привели его к глубоким размышлениям о проблемах социальной политики и образования, и он опубликовал в издательстве «Фортрупп» две брошюры на эти темы: «Школьная реформа, обязательные сельскохозяйственные работы и аграрная реформа»[91] и «Общественное питание и обязательная служба общественного питания»[92]; они содержали предложения по введению года обязательных сельскохозяйственных работ, которые позже были приняты в Болгарии и Германии.

Идея календарной реформы также сильно интересовала Кёппена в те годы. Вместе с Германном Резе из Гамельна, инициатором введения летнего времени, он разработал основные положения реформы, среди которых были следующие: во-первых, реформа должна быть обусловлена только практическими соображениями; во-вторых, длительность лет должна быть одинаковой; в-третьих, числа должны попадать всегда на один и тот же день недели; в-четвертых, нужно сохранить семидневную неделю и 12 месяцев, но добиться лучшего соотношения длительности месяцев. Возникла надежда выдвинуть эти предложения на всемирной конференции, но неудачный исход войны положил конец данному плану.

Физические лишения почти не беспокоили моего отца, очень непритязательного в повседневной жизни. Он, всегда стройный, еще больше похудел и к своему 70-летию весил всего 51 килограмм. В этот день вся семья собралась в Гамбурге. Моей энергичной матери как раз тогда удалось добиться получения отдельного дома для школы при обсерватории и детского сада Всеобщего германского женского союза, а также нанять на постоянной основе сестру из общины. Мы все пошли туда посмотреть, взвесились, и оказалось, что у нас недостаток веса. В свой 70-й день рождения отец получил большое количество поздравлений. Хельман лично передал приветствие от Метеорологического общества и Прусского метеорологического института, пришли добрые пожелания из морской обсерватории и множество телеграмм. К сожалению, многих старых друзей уже не было в живых. Ноймайер, Хальтерманн, Хегеманн, Фальке ушли из жизни. Их место заняли новые друзья. Семьи доктора Маркуса и доктора Шпиро тогда часто можно было встретить в нашем доме. Их дети сильно привязались к «дедушке Кёппену». В 1918 году через адвоката Шольмайера, который во время службы в армии бывал в доме моего двоюродного брата В. Келлера в Ялте, мы возобновили связь с крымскими родственниками, однако новости были печальными.

Тогда в обществе Гросборстеля шли активные дискуссии о мировоззрении, и это, скорее всего, послужило причиной написания «Семи основных ступеней развития событий»[93], которые были опубликованы в ежемесячном журнале Германского союза монистов. Об этом Кёппен 5 сентября 1918 года писал А. Вегенеру.