Первым серийным советским мотором стал двигатель М-11 мощностью 100 л. с., созданный Аркадием Швецовым в 1925 году. Он разрабатывался по условиям объявленного в 1923 году конкурса на создание мотора для учебных самолетов, и Швецов выиграл этот конкурс. Мотор М-11 был полностью выполнен из советских материалов, проще и дешевле в производстве, чем устаревший ротативный М-2 (в котором вал неподвижно крепился к самолету, а двигатель вращался с винтом). Это обеспечило его дальнейшее форсирование – в последней серийной модификации М-11ФР (производства 1946–1952 гг.) номинальная мощность была повышена до 140 л. с., а максимальная – до 160 л. с. С 1927 года серийное производство М-11 было передано на ГАЗ № 9 в г. Запорожье, где он строился до 1935 года. С 1935 года мотор производили на новом моторном заводе № 16 в Воронеже, затем еще на трех других заводах. Его устанавливали на самолеты У-2 (По-2), УТ-1, УТ-2, Як-6, Як-12 и др. Более 50 тысяч самолетов с моторами М-11 поднялись в небо, количество выпущенных моторов превысило 100 тысяч. Летчики нескольких поколений считали М-11 своим надежным другом на пути покорения воздушного пространства.
В 1925–1927 годах было развернуто проектирование целого ряда перспективных самолетов: ТБ-1, Р-5 и И-3. Серийных моторов, кроме М-5 и М-11, в то время не было, а очевидно необходимым становился более мощный двигатель.
…Тем временем, завершив приемку нового мотора БМВ VI, Владимир Яковлевич Климов в январе 1926 года возвращается в Москву. В дневнике творческих вех о немецком периоде остались следующие строки:
Утраты и обретения
На вокзале Владимира встречали жена и тесть. Еще до остановки поезда Вера заметила промелькнувшее в окне дорогое лицо и, догнав все еще движущийся вагон, сомкнула свою ладонь с рукой мужа. Они неотрывно смотрели друг на друга, и только замедляющийся перестук колес да тонкое стекло мешали услышать шепот губ, говорили только глаза… Они поклялись в тот день больше не расставаться никогда, не обкрадывать себя – счастливых, посвященных в таинство праздника жизни.
Александр Сергеевич и возвратившийся пилигрим едва сумели справиться с обилием чемоданов, коробок и сумок. И когда счастливая троица наконец оказалась дома, подарки заняли половину гостиной. Владимир Яковлевич расцеловал повзрослевшего Алешу и бросился к дочери, которая мышкой юркнула за бабушкину спину. «Ирочка, доченька, иди же ко мне», – повторял несколько смутившийся отец. Но девочка все отступала от какого-то чужого дяди, губки начали предательски дрожать, и вся квартира вдруг заполнилась ее горьким безудержным плачем. Отец не смог скрыть своего огорчения и долго стоял посреди комнаты, еле сдерживая набегавшие слезы. А Ирочка принесла фотографию и, указав на нее пальчиком, твердо произнесла непонятливому дяде: «Папа».