Владимир Климов

– А я хочу рассказать «трагическую историю» единственного Володиного выходного. Он, как всегда, пропадал на заводе, мы с Ирочкой, если и гуляли, то недалеко от дома. А так хотелось побывать на природе, искупаться – ведь все-таки Днепр в двух шагах. И вот наконец-то дождались. У Володи выкроился выходной день. С утра решили попасть на прекрасный зеленый остров с песчаными пляжами посреди Днепра, кажется, его называли Хортица, которым постоянно любовались издалека. Он представлялся райским уголком, безлюдным и прекрасным. Собрали с собой снеди целую корзинку, взяли купальники – и в путь. Дойдя до того места, откуда можно было на лодке доплыть до нашего острова, увидели трех рыбаков. Одного из них попросили довезти нас до острова, а спустя четыре часа – забрать назад. Рыбаки как-то странно переглянулись, но ничего не сказали. И быстро доставили, как нам представлялось, на прекрасный остров Робинзона.

Лодочник уплыл, мы только расположились позагорать, как вдруг вскочили все поочередно. Тучи изголодавшихся комаров со всех сторон устремились к нашим оголенным телам. Что тут началось! Мы в воду – они за нами. Нырнешь поглубже, скроешься от несносного зудения, а как только вынырнешь – они тут же впиваются в лицо с каким-то остервенением. Володя попробовал развести костер, чтобы немного облегчить наши мучения дымовой завесой. Но куда там! Комарам и дым оказался не помеха. К тому же у костра у меня разболелась голова. Мы махали руками, прыгали, подавали сигналы импровизированными факелами. Но все напрасно – лодочник преспокойно спал в тени своей лодки. Так мы и промучились все четыре часа. Когда же он наконец приплыл, наши лица были неузнаваемы: сплошной отечный укус, даже не видно глаз.

Утром, как только я вышла за продуктами на рынок, соседка, посмотрев на мое раздувшееся иссиня-красное лицо, сочувственно спросила:

– Что ж это твой-то так тебя разукрасил?

Я так растерялась, что не нашлась, что ответить…

Все дружно рассмеялись, а больше всех сам Владимир Яковлевич.

Потом Алеша показывал деду самые причудливые химические опыты. Он все больше увлекался химией, все вечера что-то мудрил над своими пробирками да колбами и тут явил перед родными все свое умение: то что-то вспыхивало небольшим салютом и долго искрилось, то жидкость в колбе приобретала самые причудливые окраски, то сделанная им надпись просто исчезала бесследно.

Ночью у Александра Сергеевича случился приступ «грудной жабы» (стенокардии). Сквозь сон Ира слышала суету в доме и поразившие ее страшные слова – «грудная жаба». Когда же дети проснулись, деда уже не было. Отпущенные судьбой часы пролетели. Как один миг.

Взрослые долго обсуждали это свидание и надеялись на скорое освобождение главы семьи.

Когда через несколько дней Ружена Францевна пришла к тюремному окошку в надежде услышать наконец хорошую новость, ей передали маленький кусочек бумаги с корявыми неровными строчками: «Мне сделали небольшую операцию…», – и еще несколько слов совсем неразборчиво.

Посмотрев в книгу, охранник безразличным тоном добавил:

– Александр Сергеевич Полубояринов умер.

Эти слова, сказанные скрипучим равнодушным голосом, не сразу дошли до сознания Ружены Францевны. И только спустя несколько минут, проглотив застрявший в горле ком, она спросила:

– Отчего умер? Когда умер? Осталось ли хоть что-нибудь из его вещей?

– Ничего не знаю, больше ничего не записано.

Шатаясь, в полузабытьи, Ружена Францевна добралась до дома и только здесь, сев в кресло, потеряла сознание.

Еще долго она продолжала ходить в приемную ОГПУ, втайне надеясь на ошибку. Это была последняя весточка, и больше никаких сведений об Александре Сергеевиче семья не добилась. Ни жена, ни дочери так до конца дней и не узнали, что же стало с их отцом, мужем.

И только спустя 70 лет, когда у Александра Сергеевича уже появились правнуки, праправнуки и даже прапраправнуки, на посланный автором этих строк запрос был получен ответ – справка из ФСБ РФ от 28.12.00 за № 10/А-4662, из которой родные узнают, что «по данным Главного информационного центра МВД РФ, Полубояринов Александр Сергеевич умер 29 марта 1932 года (место смерти не указано). Реабилитирован в 1989 году».

А тогда все запросы оставались без ответа, и даже Владимир Яковлевич, обладая исключительным доверием и уважением властей, ничего не смог изменить. Так, в полном неведении о судьбе Александра Сергеевича, Климовы покинули Москву, в очередной раз отбыв по заданию наркомата в командировку.

Время дороже всего

Казалось, ничто не сможет нарушить четкий план постепенного превращения нашей страны в авиационную державу. Строились новые и модернизировались уже существующие авиационные заводы, сформировались и заработали мощные научно-исследовательские центры, начала давать прекрасные результаты созданная система подготовки специалистов в институтах и техникумах. Но… оказалось, что времени на разбег просто нет.