Владимир Листенгартен

– О чем вы, ребята, говорите? Из-за кого мы мерзнем?

Ему отвечали хором:

– Да все это из-за нашего главного инженера: вентиль, который открывает отопление, у него в кабинете, прямо за его столом. Вентиль тугой, руками его не откроешь, надо действовать ломом. А ему что? В его кабинете тепло! А на нас ему наплевать!

Аркадий сказал:

– Мне так холодно, что я все равно пошел бы к нему в кабинет и все сделал, но одному идти как-то неудобно.

«Жираф» воскликнул:

– Я тоже не боюсь, я могу пойти с тобой!

С пожарной доски сняли лом и «Жираф» им вооружился. Аркадий шел впереди и, подойдя к кабинету главного инженера, открыл дверь, пропуская вперед «Жирафа». Как только тот вошел в кабинет, Аркадий дверь прикрыл. Главный инженер с удивлением уставился на вошедшего, который держал в руках лом. А тот сказал:

– Ну, и где этот вентиль?

Последовала немая сцена.

До конца дня весь коллектив конструкторского бюро уже не работал, все обсуждали перипетии происшедшего и смеялись, один «Жираф» сидел нахмурившись. Но к концу дня до него дошла смехотворность ситуации и он тоже начал смеяться. Правда, как и следует «жирафу», с опозданием!

Зеленые глаза

 

У нее были большие, очень красивые зеленые глаза. Во взгляде была сама невинность. Казалось, что она святая, далекая от реальной жизни. С другой стороны, разрезом и цветом глаз она напоминала большую кошку, которая готова ластиться и мурлыкать, стоит только ее приласкать.

Фима познакомился с ней случайно. Его пригласили на день рождения к товарищу, но компания там собралась для него совершенно неинтересная. Это были в основном музыканты, которые обсуждали достоинства и недостатки каких-то сочинений, знакомых им композиторов и исполнителей. Фима в этом совершенно не разбирался. Еда была невкусной: как в кинофильме – заливную рыбу есть было совершенно невозможно, недалеко от нее ушли и другие блюда: мясо было жестким, пережаренным, а вино – ужасно кислым. В общем Фима скучал и к 10 часам вечера не выдержал, сказал, что ему на следующий день очень рано вставать, попрощался со всеми и ушел.

Когда он торопливо шел по улице, направляясь к дому, его внезапно окликнули с балкона. Он увидел там сестру одного своего товарища. Она приглашала его подняться, говорила, что у нее собралась компания и было бы хорошо, если б он к ним присоединился хотя бы на часок. На самом деле Фима домой не торопился и решил зайти и посмотреть, что за компания там собралась. Его встретила не только сестра его товарища, но и ее подруга. Она его поразила: невозможно было отвести взгляда от ее очень красивых зеленых глаз. Фима представился, она сказала, что ее зовут Аней. Танцы под патефон были в самом разгаре, и Фима стал с ней танцевать. Она была невысокого роста, но стройная. Голову она держала немного набок, что придавало ее взгляду критический оттенок, как будто она все время оценивала всех окружающих.

Уходили они уже вместе, Фима проводил ее до дома, узнал номер ее телефона, сообщил свой, договорился созвониться на следующий день. Они начали встречаться. Она стала звать его Фимочкой, а он ее Анютой. Когда она хотела чего-нибудь нереального, он ей цитировал Козьму Пруткова – «Не для какой-нибудь Анюты из пушек делают салюты!» Но, в общем, их отношения развивались нормально, они встречались почти ежедневно, гуляли, ходили в кино, иногда заходили в чайхану попить «мехмери» чай. Фима был геологом, и периодически ему приходилось уезжать в районы. Тем приятнее были встречи, когда он возвращался в Баку после недолгого отсутствия.

Фима пошел в школу рано – в шесть лет, в двадцать один – окончил вуз и начал работать. Все, кто учился с ним в школе и в институте, были старше него, кто на год, а кто и больше. Когда Фиме исполнилось 23, его товарищам и друзьям было уже 24 и более лет и они поочередно стали жениться. Один его школьный друг, Эдик, женился на своей сокурснице, другой, Валентин, на соседке. Фиме стало как-то неуютно в их компании: они с женами, а он, по-прежнему, один. Такая ситуация подталкивала его к тому, что каждую молодую девушку, с которой он знакомился, он начинал рассматривать как потенциальную невесту. С этих позиций он рассматривал и Анюту, размышляя, делать или пока не делать ей предложение.

Но однажды на улице к Фиме подошел Юра, сын друзей его родителей:

– Я познакомился с Аней и хочу начать с ней встречаться, – сказал он. – Я знаю, что она сейчас встречается с тобой и не хочу делать это исподтишка, поэтому ставлю тебя в известность об этом.

Фима воспринял это спокойно. Он встречался с Анютой уже в течение полугода, она клялась ему в любви и верности, и он ей верил. Он считал, что попытка Юры поухаживать за ней ни к чему не приведет. Кроме того, он был о себе достаточно высокого мнения и считал, что отбить у него девушку дело нереальное. Кроме того, он придерживался мнения, что попытаться ухаживать за незамужней девушкой имеет право каждый парень – это право «свободной охоты», а уж она должна решать, кто ей нужен, а кто нет.