Владимир Маяковский. Роковой выстрел

Т. Гланц также приводит информацию, которая позволит перевести очерки Маяковского «Ездил я так» (где речь впрямую идет о Якобсоне, славянском вопросе и установлении дипотношений ЧСР с СССР) из области литературной в политическую: «по секретным документам», сообщенным Рудольфом Воеводой на заседании Пражского лингвистического кружка осенью 1996 г., «мы знаем, что в 1926 г. Якобсон был посредником между чешскими властями и mосковским правительством, заставляющим Прагу под угрозой санкций немедленно признать государство СССР. Документ МИД ЧСР говорит о том, что «Советы пользуются Якобсоном для того, чтобы неофициально сообщать министерству то, что Советы хотят передать нашему (т. е. чехословацкому) правительству». Пражская деятельность Якобсона была важна для советской дипломатии по многим причинам. Ведь, как верно указывает М.Ю. Сорокина, «Прага представляла особый интерес для советского руководства как один из крупнейших центров русской эмиграции, где сосредоточивалась значительная часть научной и политической элиты, поддерживаемая президентом Томашем Г. Масариком и министром иностранных дел Э. Бенешем в рамках «Русской акции». Чехословакия, «зажатая» между Германией и Россией, геополитически была обречена на выбор «покровителей», и, проводя «Русскую акцию», она фактически «покупала» свое будущее. МИД Чехословакии, устанавливая правила распределения субсидий русским эмигрантам, прямо оговаривал, что по возвращении в восстановленную Россию они должны были бы пропагандировать ЧСР в хозяйственной и культурной областях, а суммы, затраченные чехословацким правительством на их поддержку в эмиграции, должны были быть «возвращены» приглашением чешской интеллигенции в Россию и выделением государственных дотаций чехословацкой промышленности, которая бы имела перед промышленностью других стран преимущественное право. Гуманитарная помощь рассматривалась многими чехословацкими политиками как выгодное помещение политического капитала, а Масарик и Бенеш надеялись, что «Русская акция» сделает Чехословакию ведущим славянским центром Европы. Поддержка русских эмигрантов не мешала, однако, и сохранению status quo в отношениях с Советской Россией. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений, постоянное представительство СССР энергично функционировало в Праге, а его «дипломатический информатор» Роман Якобсон – большой поклонник славянского единства – регулярно бывал «на чае» у президента Масарика».

Вот кто встречал Маяковского в Праге и информировал его личным письмом (похожим на официальный обзор прессы для полпредства) о статьях в чешской прессе. Надо заметить, что письмо Якобсона, частично приводимое Маяковским, представляет собой документ вполне своеобразный. Ибо после очевидно похвальных отзывов «в газете т. н. социалистических легионеров (и Бенеша)», затем в двух официальных органах, включая и орган Министерства иностранных дел Чехословакии (т. е. того же Бенеша), Якобсон переходит к отзыву коммунистической газеты «Руде Право», который собственно отзывом и не является, по крайней мере в изложении Якобсона:

«В коммунистической «Руде Право» – восторгаются и иронизируют по поводу фашистских газет «Vecerni listy» и «Narod» (орган Крамаржа), которые возмущены терпимостью полиции и присутствием представителя Мининдела, сообщают, что ты громил в лекции Версальский мир, демократию, республику, чехословацкие учреждения и Англию и что английский посланник пошлет Бенешу ноту протеста».

Казалось бы, за этим должно последовать более подробное описание» т. н. «фашистских» статей, однако Р. Якобсон, который в Праге (по словам Маяковского) не только пополнел, но и приобрел «некоторую солидность и дипломатическую осмотрительность в речах», предусмотрительно избавил советского читателя, к которому явно должен был обратиться после поездки Маяковский, от неприятных впечатлений. Якобсон «сообщал» поэту: «Этих газет тебе не посылаю, потерял, но посылаю следующий номер «Narod»’a, который суммирует обвинения и требует решительных мер против «иностранных коммунистических провокаторов».

Слова Маяковского об «осмотрительности в речах» – на фоне скандала 1925 г. – звучат едва ли не сигналом советским противникам Якобсона. Равным образом, в хрестоматийном стихотворении о «Товарище Нетте, пароходе и человеке» («Известия», 22 августа 1926), к «Ромке Якобсону» – проштрафившемуся пресс-атташе – позитивно относится герой-дипкурьер, который отдал жизнь за сохранность секретных документов Страны Советов, что может быть понято как полемическая реплика Маяковского, если, конечно, он был в курсе происходящего.

Сам Маяковский с не меньшей предусмотрительностью избавляет советского читателя от лишних переживаний и цитирует последний из известных нам пассажей Якобсона: «Narodni osvobozeni» от 29/IV насмехается над глупой клеветой газеты «Narоd».