Владимир Маяковский. Роковой выстрел

б) Указать НКИД, что своими колебаниями в вопросе о снятии беспартийного Якобсона он затруднил проведение партийного постановления о снятии Якобсона.

в) Поручить НКИД проверить, принимает ли Якобсон в настоящее время какое-нибудь участие в работе полпредства».

По свидетельству Н.Н. Дурново, правда данному в НКВД на следствии по «делу славистов» в 1930-е гг., «хотя коммунизму Якобсон тогда не сочувствовал, но к своим обязанностям в советском полпредстве относился <…> добросовестно и с некоторым энтузиазмом. <…> Встречаясь часто с чехословацкими и югославскими дипломатами, он в беседе с ними проводил мысль о необходимости установления правильных дипломатических отношений Чехословакии и Югославии с СССР».

Итак, в 1927 г. Маяковский вполне компетентно сообщает о том, что его друг – сотрудник отдела печати постпредства. Маяковский не только пишет о Якобсоне открыто, но и пользуется в газетном отчете о поездке его обзором чешской печати, явно выполненным в рамках служебной деятельности. Впрочем, официальное положение Якобсона для нашего сюжета не принципиально. Хотя прояснить его было бы небезынтересно.

Сам Якобсон в позднейших воспоминаниях объясняет свою миссию в Праге рядом случайных встреч, знакомств и обстоятельств и продолжает: «3адачей этой миссии была репатриация бывших русских военнопленных, оставшихся в Чехии с австро-венгерских времен, и попытка установить дипломатические сношения с Чехословакией». Однако Т. Гланц располагает и более специфической информацией: «В 20-е и 30-е годы русский гражданин Якобсон выступал как агент чехословацких интересов в советской России и других стран, и пражские власти ценили эту деятельность – МИД, например, оплачивал его путешествия по Европе, он имел бесплатный журналистский билет на все поезда на территории Чехословакии. Споря с мнением Москвы, Якобсон защищал единство чехословацкого народа и в 1933 г., во время Римского лингвистического конгресса, представлял чехословацкую (!) делегацию на встрече с Бенито Муссолини. О просветительской работе для чешской культуры Якобсон регулярно информировал (уже, естественно, после увольнения из посольства и получения чешского гражданства. – Л.К.) пражских политиков, включая и личные отчеты для министра иностранных дел (Бенеша. – Л.К.). С другой стороны, с самого начала пребывания Якобсона в Праге в архивных документах возникает подозрение, что он работает советским агентом. Представители чехословацкой миссии в Москве и заместитель министра иностранных дел Вацлав Гирса уже в 1922 г. не сомневался, что студент философского факультета «Якобсон – доносчик советской миссии, шпион и провокатор», доказывая свое предположение сведениями, полученными от русских семей, осевших в Праге. По мнению Гирсы, «нет сомнений, что Якобсон – агент ГПУ и что его задачей является разведывательная деятельность среди русских эмигрантов в ЧСР».