Владимир Маяковский. Роковой выстрел

После того как Тальми разъяснил председательствующему, что ему пришлось задержаться в Берлине из-за того, что он долго ждал визу и выполнял поручение по безопасному перевозу агентов Коминтерна до Германии, пошла речь об американском периоде его деятельности: «Когда я приехал в Нью-Йорк в августе 1921 года, я связался с Эпштейном, который прибыл туда раньше меня. Он был послан также по линии Коминтерна с заданием объединить в одно целое ряд нелегальных коммунистических групп, которые очень часто боролись между собой»[234].

Без большой боязни ошибиться можно заметить, что в Нью-Йорке и Ш. Эпштейн, и Моше Кац, и Леон Тальми проделали абсолютно то же самое, что и в Киеве в 1917 году, когда объединяли левых сионистов и социалистов-территориалистов. Это тем более так, что в Нью- Йорк в 1920-е годы приехали те же самые люди, что были членами соответствующих партий в бывшей Российской империи.

Именно в момент рассказа о коминтерновской деятельности Тальми в первый раз начинает разговор о Маяковском: «В то же время я, по согласованию с Эпштейном и с подпольной коммунистической группой, связался с журналом «Нейшин» – это либеральный интеллигентский журнал, но в то время он был самым прогрессивным из журналов американской интеллигенции, выступал в защиту Советского Союза и требовал его признания, правда, потом он изменил свою линию.

Я работал в этом журнале, печатал свои статьи о советской литературе. Я был первым, кто познакомил американскую публику с Маяковским». И чуть ниже: «Должен напомнить, что в 1925 году в Нью- Йорк приезжал Маяковский, с которым я провел очень много времени, познакомил его со многими писателями-коммунистами и ввел в круг пролетарской интеллигенции США. Кроме того, я перевел несколько его стихотворений на английский язык, а стихотворение «Атлантический океан» на еврейский язык»[235].

При этом характерно, что уже следующая фраза показаний Леона Тальми на суде, не касавшаяся вроде Маяковского, имеет к нему не менее непосредственное отношение, чем рассказ о переводах Маяковского на английский язык.

Безо всякого перехода и специального вопроса председательствующего Тальми начал обсуждать создание общества «ИКОР» (Идише колвирт организацие – Еврейская колхозная организация): «В 1924 году организовался «ИКОР» (для содействия организации «ОЗЕТ» [Общество для землеустройства евреев-трудящихся – Л.К.] в Советском Союзе)[236]

«Общество землеустройства евреев-трудящихся» нашло свое прямое отражение в творчестве Маяковского в 1926 году в специальном сочинении «Еврей (товарищам из ОЗЕТа)»:

Бывало,
Начни о вопросе еврейском,
Тебе собеседник
ответит резко:
– Еврей?
На Ильинке!
Все в одной линийке!
Еврей – караты,
еврей – валюта…
Люто богаты
и жадны люто.
А тут им
Крым!

И дальше подробное объяснение порочности антисемитской пропаганды, утверждавшей, что евреям дают южное побережье Крыма с дворцами и курортами, а не трудные для обработки территории горного Крыма. Правда, как показывают записи современников, все это не возымело никакого действия. Низовой антисемитизм думал именно так, как тот «антисемит», который «Антанте мил». Более того, знаменитое крымское землетрясение 1927 года породило множество анекдотов о том, что оно имело место только для того чтобы «стряхнуть» евреев из Крыма. Сведения об этом регулярно поступали даже на стол Сталину, представляя важную проблему национального строительства 1920– 1930-х годов. Подобные документы нетрудно найти в многотомном издании «Совершенно секретно. Лубянка Сталину о положении в стране» за соответствующие годы.

Так что стихотворение Маяковского, если и не помогло в борьбе с антисемитизмом, то ситуацию отразило верно. Да и напечатано оно было в СССР, а не за границей, как это произошло с прокатом знаменитого фильма «Евреи на земле», созданного деятелями ЛЕФа в 1926 году и предназначенного для демонстрации за рубежом.

Интересно отметить, что впервые т. н. «Надписи к культурфильму «Евреи на земле» были опубликованы только в 1940 году. Комментаторы Полного собрания сочинений Маяковского указывают, что сценарий был создан В. Шкловским, а надписи были сделаны Маяковским в июле-августе 1926 года во время пребывания в Крыму.

В этом сообщении немало странного. И, прежде всего, странно выглядит сама необходимость участия Маяковского в изготовлении надписей по сценарию одного из виднейших кинодеятелей той поры – В.Б. Шкловского. Да и Маяковский вполне умел сам делать тогдашнее кино. Дело, как нам представляется, в ином. В отличие от В. Шкловского Л.Ю. Брик и В.В. Маяковский были сотрудниками ОЗЕТа, а Маяковский даже членом его московского правления.