Владимир Мономах. Между историей и легендой

Византийцы решились напасть на русский флот только под вечер, но сумели внести беспорядок частью благодаря «греческому огню», частью благодаря произошедшей во время сражения буре. Упоминание об этом стихийном бедствии есть и в «Повести временных лет», где говорится, что князь Владимир, чье судно утонуло, сумел спастись на корабле воеводы Ивана Творимирича, но от бури пострадали и другие корабли, на которых могло находиться до 6000 человек: во главе их встал воевода Вышата, поскольку остальные дружинники отказались руководить ими. Остаткам «русской армады», по-видимому, удалось избежать окружения. Император снарядил за ними погоню, и, хотя корабли Владимира Ярославича отбили нападение и возвратились на Русь, сухопутному корпусу повезло меньше. Русские воины были взяты в плен, доставлены в Константинополь и ослеплены (по утверждениям арабских авторов, им также отрубали правые руки). Вышата вернулся на Русь после того, как около 1046 г. был заключен мир с Византией.

Вероятно, вскоре состоялся и брак одного из младших сыновей Ярослава, Всеволода Ярославича, которому в год заключения мира с византийцами исполнилось 26 лет, с родственницей императора. Современник Мономаха, киевский митрополит Никифор I (1104–1121), грек по происхождению, в одном из своих посланий князю (так называемое послание о посте), подчеркивая его положение в качестве «доблестного главы нашего и всей христолюбивой земли», отмечает, что в нем бог смесил «царскую и княжескую кровь»[16]. В «Тверском сборнике», в основе которого лежит «Ростовский свод 1534 г.», говорилось, что замужем за Всеволодом была «дочь греческого царя Константина Мономаха» (аналогичное утверждение было воспроизведено в Густынской летописи и в синодике основанного Всеволодом Выдубицкого монастыря)[17]. Высказывались предположения, что она могла носить имя Марии[18] или Анастасии[19].

Однако брак Константина IX с императрицей Зоей, благодаря которому он получил право на престол, был бездетным. Так как до этого Мономах был женат еще два раза, можно предположить, что он мог иметь дочь от одного из предшествующих браков. Михаил Пселл упоминает, что вторым браком Константин был женат на племяннице эпарха (губернатора) Константинополя Романа Аргиропула, который в ноябре 1028 г. стал императором под именем Романа III (1028–1034). По мнению Г. Г. Литаврина и В. Л. Янина, отвергнувших возможность брака Всеволода Ярославича с одной из родственниц императора по другим линиям рода Мономахов, замуж за русского князя могла быть выдана именно дочь Константина Мономаха от второго брака[20].

Строго говоря, даже в этом случае она не могла считаться «порфирородной» представительницей императорской династии, то есть «царицей» (в отличие от Анны, дочери императора Романа II, выданной замуж за Владимира Святославича и также именуемой «царицей» в «Повести временных лет»). В момент ее рождения Константин Мономах был частным лицом: его жена не принадлежала к Македонской династии, а приходилась правнучкой Роману I Лакапину (920–944), который сумел стать тестем и соправителем императора Константина VII Багрянородного (912–959)[21].

Роман Аргиропул получил корону благодаря не этим родственным связям, а браку с Зоей, устроенному перед смертью ее отца – императора Константина VIII (976–1028) – последнего потомка Василия I по мужской линии. Возможно, матерью Владимира Мономаха могла быть внебрачная дочь Константина от Марии Склирены, племянницы его второй жены, которая сопровождала Константина в ссылку на остров Митилену, куда его отправил второй муж императрицы Зои Михаил IV. После того как Константин сам стал императором, Мария Склирена получила статус его официальной фаворитки, вместе с почетным титулом севасты. Несмотря на то что подобный акт вызвал возмущение в Константинополе, вплоть до своей смерти Мария Склирена оставалась рядом с императором.

Если мать Владимира Мономаха родилась от этой внебрачной связи, ее происхождение в действительности являлось бы менее почетным, чем представляется на первый взгляд, однако для древнерусских книжников могло быть важным не столько происхождение «царицы грекини», сколько сам факт матримониального союза одного из русских князей с родом царствовавшего в тот момент византийского монарха.

В «Поучении» Мономах упоминает, что княжеским (славянским) и крестильным (греческим) именем его нарек дед Ярослав и это имянаречение не оставляет никаких сомнений в том, сколь важное значение придавал браку Всеволода киевский князь, назвавший внука теми же именами, которые носил его отец Владимир Святославич, также получивший в крещении имя Василий. Известно, что внук Ярослава использовал крестильное имя, как и родовое византийское имя своей матери, официально: например, на печати № 13082, найденной в 1960 г. на Рюриковом городище в Новгороде, он фигурировал под именем «Василия, благороднейшего архонта Руси, Мономаха»[22].