Владимир Набоков: русские годы

К концу октября 1939 года Набоков окончательно договорился с Ланцем о месте в Стэнфорде. Теперь, когда можно было подавать документы на получение визы, он обращается с просьбой написать для него поручительство к нескольким видным русским американцам — к художнику Мстиславу Добужинскому, социологу Питириму Сорокину и своему другу, историку Михаилу Карповичу, который, вероятно, порекомендовал его Александре Толстой, дочери Льва Толстого. Александра Толстая, глава недавно образованного Толстовского фонда, защищавшего интересы русских эмигрантов в Америке, получила для Набокова поручительство Сергея Кусевицкого, в течение многих лет главного дирижера Бостонского симфонического оркестра³⁷.

В те месяцы, которые Набоков провел в борьбе с бюрократической волокитой, он продолжал сражаться и на другом, куда более привычном ему фронте, пытаясь составить шахматную задачу «совершенно нового типа»: задача эта должна быть построена таким образом, чтобы ее без труда мог бы решить обычный разгадчик, в то время как искушенному специалисту, заподозрившему более сложное решение, пришлось бы в погоне за миражем преодолеть «замысловатые мучения»:

Умник, пройдя через этот адский лабиринт, становился мудрецом и только тогда добирался до простого ключа задачи, вроде того, как если бы кто искал кратчайший путь из Питсбурга в Нью-Йорк и был шутником послан туда через Канзас, Калифорнию, Азию, Северную Америку и Азорские острова. Интересные дорожные впечатления, веллингтонии, тигры, гонги, всякие красочные местные обычаи (например, свадьба где-нибудь в Индии, когда жених и невеста трижды обходят священный огонь в земляной жаровне, — особенно если человек этнограф) с лихвой возмещают постаревшему путешественнику досаду, и, после всех приключений, простой ключ доставляет мудрецу художественное удовольствие.

В «Других берегах» Набоков, приравняв идею этой шахматной задачи к простому решению проблемы изгнания (Америка!), ошибочно датировал ее серединой мая 1940 года, то есть последними днями перед отъездом в Америку. На самом же деле он нашел способ осуществления этой необычной шахматной идеи 19 ноября 1939 года и, понимая ее новизну, сразу же составил комментарий к своей задаче³⁸. Однако путаница с датами вполне объяснима: именно в те недели, когда он работал над сочинением шахматной задачи, он понял, что, раздобыв необходимые поручительства, он наконец решил стоявшую перед ним задачу получения американской визы.

Въездную визу в Америку не выдавали без разрешения на выезд из Франции. Поскольку Дмитрий все еще оставался в Довиле, у Веры было достаточно времени, чтобы ходить из кабинета в кабинет, от одного конторского окошка к другому. В префектуре ей сказали, что их паспорта потеряны. Тогда, единственный раз в жизни, она прибегла к взятке. Вера твердо сказала чиновнику, что паспорта им просто необходимы, после чего тот отвел ее в небольшую комнату, где их никто не мог услышать. Когда чиновник удалился на поиск документов, она положила на стол 200 франков. «Что это?» — спросил он, вернувшись. «Это вам, — ответила она, — мне необходимы паспорта». Он снова исчез, оставив Веру гадать, не пошел ли он за полицейским, чтобы ее арестовать. Но он вернулся с сообщением, что их паспорта находятся в Министерстве внутренних дел. Поскольку по случаю войны большинство станций метро были закрыты, Вере пришлось долго идти до министерства пешком. Хотя и там их паспортов не оказалось, на этот раз чиновники были более любезны и, позвонив в несколько мест, выяснили, что документы переданы в Министерство иностранных дел. Через два месяца после начала бюрократической волокиты Набокова вызвали получать паспорта и выездную визу — а жена в страхе ждала его возвращения, опасаясь, что ему устроили ловушку, чтобы арестовать за взятку³⁹.