Владимир Ост. Роман

– Да нет уж! – сказала Русанова, схватив его за пораненную руку. – Теперь уж лучше я отсюда пойду, а ты оставайся и пей кофе, сволочь!

Она быстро сунула что-то ему в руку (на ощупь – какую-то брошюрку), однако сразу не ушла, а пару секунд поколебалась, сжимая губы и, похоже, что-то для себя решая. «Пощечину мне хочет влепить?» – угадал Владимир и тут же приготовился перехватить ее руку. Но Анна руку на него не подняла. Лишь посмотрела с презрением, резко развернулась и скорым шагом направилась к выходу.

Осташов ровным счетом ничего не понимал. Что означает вся эта идиотская сцена? Он бросил мгновенный взгляд на обложку книжицы, оказавшейся в его руке. Название было почему-то не на русском. Кажется, на английском языке. Единственное слово, которое бросилось ему в глаза (благодаря своей всемирной универсальности), было слово «Sex». Изучать остальные слова Владимир не стал.

Судя по кривоватой улыбке седого «жениха», тот тоже пребывал в недоумении по поводу возникшего спора.

– Что происходит? – спросил он на английском языке Осташова, который с изумлением переводил взгляд с него, на удаляющуюся Анну и обратно. – Почему ваша девушка так рассердилась?

Из слов иностранца (а это, как сообразил Владимир, был иностранец) он понял только словосочетание «your girl».

«Вообще-то это вроде не моя „girl“, – хотел сказать Осташов, – а твоя». Но он не мог сходу грамотно сказать эту простенькую фразу по-английски, и запнулся. И сразу передумал что-либо говорить ему и опустил, наконец, более долгий взгляд на тоненькую книжицу.

На обложке было написано крупно: «Sex-tourism», и чуть ниже шрифтом помельче: «In Moscow with love».

– Извините, мне нужно идти, – вновь на английском сказал иностранец и взялся за брошюрку.

– Это она мне дала, а не вам, – сказал Осташов и потянул книжку к себе, оставив иностранца ни с чем.

Не думая о приличиях, Владимир отвернулся от собеседника (чтобы тому стало предельно ясно, что разговор окончен) и принялся не спеша переворачивать страницы.

Вначале шла какая-то статья на английском. Осташов наискосок просмотрел текст. Читать было бесполезно, он бы все равно ничего не понял. Лишь в одном месте его взгляд споткнулся о выделенные полужирным шрифтом слова, которые являлись транскрипцией русских фраз. Среди них была, к примеру, и такая: «Mne nraviatsia ruskie beriozi». А дальше началось кое-что поинтереснее. Дальше все страницы были сплошь заполонены фотографиями обнаженных женщин, рядом с которыми помещались номера телефонов и московские адреса. Около некоторых значилось: «Sauna, massage». Владимир стал переворачивать по нескольку страниц разом, и быстро выяснилось, что до конца книжицы идет уже только иллюстрированная информация о московских борделях. Наметанным глазом художника Осташов заметил попутно, что свет и тени на лицах девиц располагались иначе, чем на их телах. Вывод напрашивался сам собой: фотомонтаж. Впрочем, головы были приторочены к телесам довольно ладно, неизвестный мастер, похоже, следил за тем, чтобы положения туловищ соответствовали углам поворотов голов.

Ну, что ж, все понятно. Брошюра – это справочник для секс-туристов, для заграничных любителей платной клубнички. Только как он оказался у Русановой? И зачем она дала справочник ему, Осташову? И почему назвала его сутенером и сволочью? Что тут, черт возьми, произошло, пока он был в туалете?

Иностранец, тем временем, вновь подступился к Владимиру. Похоже, все с той же целью – забрать у него справочник. Во всяком случае, сказав что-то на английском, он потянулся за брошюрой. Получалось, она принадлежала все-таки ему. Он, видимо, просто дал этот справочник посмотреть Анне? Так, что ли, было? Так или по-другому – в любом случае Осташову справочник был без надобности. Он пожал плечами и, сухо сказав: «Сори», протянул книжку иностранцу. И немедленно, как ужаленный, отдернул руку вместе со справочником назад, потому что, протягивая брошюру, он вновь глянул на нее, но теперь уже – на заднюю обложку, которой он еще не видел. Там, на задней обложке, было фото Русановой.

Владимир взялся за справочник обеими руками и приблизил его к глазам. Да, без сомнений это была Анна! Но в каком виде! В голом! Хоть и по пояс, но во всю обложку! Чьи-то мужские руки (сам мужчина остался за кадром, то есть за спиной Анны), – мужские поддерживали, одновременно слегка сжимая, ее обнаженные груди. На фото она стояла за окном, на фоне бордовых занавесок (то есть выходило, что фотограф снимал ее с улицы). Аньчик совсем спятила? Она снималась для этой порнухи?

В течение пары секунд, пока Осташов смотрел на заднюю сторону брошюры и пока в его голове возникали, носились и сталкивались друг с другом все эти вопросительно и восклицательно заряженные мысли, – все это странно длительное и короткое время он на самом деле уже понимал, откуда этот фотокадр. Вернее, часть кадра – в оригинале там был еще Иван Кукин, которого редакторы справочника по секс-туризму оставили за бортом.