Владимир Ост. Роман

– Это Васина работа. Это же Вася!.. – сказал Осташов вслух, тупо глядя на то, как с большого пальца его левой руки юркнула на иллюстрацию капля крови – прямо на обнаженное тело Анны.

– Vasia? – спросил иностранец.

Владимир посмотрел на него мутным взглядом, отдал ему справочник и направился к выходу из ресторана.

«Надо догнать ее», – думал Осташов, однако двигался совсем неторопливо, словно через силу.

Так вот почему она назвала его сутенером! Надо объяснить ей, что он не имеет никакого отношения к этому секс-справочнику. Что это Вася продал проклятую фотопленку какому-то западному издателю.

На трех ступеньках, что вели вверх, к двери, Осташов остановился и, прислоняясь к деревянным перилам, пропустил входившую внутрь парочку. Было видно, что парень с девушкой заглянули сюда впервые, они нерешительно оглядывались и все медлили продвигаться дальше. Но Осташов не просил выпустить его и не проявлял нетерпеливости как-либо иначе. Он стоял и думал, что ему еще нужно сказать Русановой в свое оправдание. Ах да! Что Наводничий рассказал ему про эту продажу кадра, но сказал, будто отдал снимок в мелкую, никому не известную европейскую газету. Вася говорил, что этот снимок никогда не попадет в Россию. Осташову и в голову не могло прийти, что фото будет напечатано в проститутском справочнике…

Осташов наконец сделал последние два шага до двери, взялся за ручку и застыл. Хотя какого черта он должен гнаться за ней, мелькнуло в его голове, что-то объяснять? Хватит уже, набегался. Она-то много чего ему объясняла? Она ведь не боялась при этом предстать перед ним в невыгодном свете.

Помедлив, Осташов открыл дверь и вышел на улицу.

Русанова не успела далеко уйти.

Но догонять ее Владимир не стал. Она удалялась об руку с мужчиной среднего роста, который нес в другой руке чемодан.

Значит, вот кого она ждала в ресторане.

Анна и некто с чемоданом спокойно шли через проезжую часть ко входу в метро.

Кто это шел с ней? Надо полагать, тот самый, за кого она собиралась выйти замуж. Непонятно только, почему он был с чемоданом. Если приехал из другого города, думал Осташов, то они должны были бы встретиться на вокзале, а не в центре города, в ресторане. В принципе, подумал затем Владимир, можно было бы незаметно обогнать их по дуге, войти в метро за углом, со стороны Тверской, смешаться с толпой и подсмотреть, как выглядит этот тип. Подумал – и тут же содрогнулся от другой мысли: в какой жалкой и позорной роли он окажется, если Анна вдруг увидит, как он шпионит за ней! Да и зачем? Все и так ясно. Черт, как можно было сразу не понять? Этот мужик с чемоданом, потому что ушел из дома, из московской квартиры. Собрал вещи в чемодан и ушел из своего дома, может быть, сбежал от жены, чтобы встретиться с Анной. Значит, Ручанова со своим женихом теперь будут жить вместе. Он переезжает к ней, и они будут жить в ее квартире на Кутузовском. Или уже сняли другую квартиру. Господи, да какая разница, где именно они будут жить-поживать, эти двое?

В этот момент по Тверской из центра города проехала милицейская машина с включенной сиреной. Владимир продолжал смотреть на удаляющуюся Русанову и ее спутника, который вдруг, как и некоторые другие пешеходы вокруг, инстинктивно обернулся, чтобы проследить, куда мчится милицейский автомобиль, и Осташов узнал в нем Кукина. Это был все-таки Махрепяка! Напоследок она в очередной раз наврала.

Спутник Анны глядел в сторону воющей машины лишь в течение пары секунд, и едва он вновь повернул голову и стал смотреть перед, как Владимиру уже стало казаться, что этот аккуратно подстриженный темноволосый затылок рядом с белокурой копной волос Анны принадлежит кому угодно, но только не Кукину. Это не мог быть Кукин. Впрочем, Осташов тут же осадил себя – какая разница, кто уходит сейчас под ручку с Анной? Какая, к черту, разница?

Осташов сделал шаг в сторону края тротуара и протянул руку, к нему почти сразу подскочил «Москвич».

– На метро «Семеновскую» повезешь?

Получив утвердительный ответ, Владимир сел в машину.

***

Поезд «Курский соловей» несся сквозь прекрасную июньскую ночь, но трелей настоящих соловьев в окрестных лесах за железным грохотом колес, разумеется, слышно не было.

Осташов, широко расставляя ноги на ковровой дорожке, добрался до резиденции проводницы и вернул ей стакан. Затем пошел, было, в свое купе, но подумал, что уснуть все равно не получится (слишком он взбодрился, вспомнив происшествие со справочником для секс-туристов), и вернулся к проводнице за вторым стаканом чая.

Три дня назад, когда Владимир встретился с Василием и Григорием, они вместе лишь посмеялись над казусом в ресторане под названием «Американский бар и гриль».

Друзья сидели на летней веранде кафе, никто из них никуда не спешил, и нежный вечер располагал к воспоминаниям о былых похождениях.