Владимир Путин. 20 лет у власти

Почти два года назад, весной 1999-го, тогдашний английский посол в Москве Эндрю Вуд пригласил на обед четырех, если не ошибаюсь, главных редакторов. Среди них и Евгения Киселева, и меня. Разговор, естественно, шел о политике. Евгений Алексеевич, помню, бросил фразу, что вот есть такие СМИ, например «Независимая газета», которые критикуют Григория Явлинского. Ну да, дескать, понятно, почему они его критикуют, — заказ хозяина. Я достаточно резко попытался опровергнуть это утверждение, но, разумеется, Евгения Алексеевича не убедил.

При выходе из посольства все-таки задал я Евгению Киселеву вопрос в лоб: «Евгений Алексеевич, — спрашиваю, — вы всерьез думаете, что Березовский мне позвонил, дал инструкции по Явлинскому и я написал эти статьи о нем?»

— Ну зачем же так грубо, — ответил мне Киселев, — есть другие методы: кое-что объяснить, высказать о Явлинском свое мнение…

Я, прекрасно зная, что ни в тот момент, ни несколько месяцев, если не лет до того (примерно так с 1996 года) я с Березовским о Явлинском не говорил вообще, спросил:

— А вы что, знаете, о чем мы говорим с Березовским?

На что получил такой ответ Евгения Алексеевича:

— Я знаю жизнь…

Лучше всего, как известно, человек знает свою собственную жизнь.

Не из злорадства вспомнил я тот разговор, хотя и позлорадствовать есть повод. Уж слишком тот наш диалог похож на то, что сказал Путин Евгению Киселеву два дня назад. Евгения Алексеевича слова Путина удивили и даже возмутили.

А может быть, Путин тоже просто «знает жизнь»? Или думает, что знает, как тогда, два года назад, думал Евгений Алексеевич…

* * *

Хорошо, что наша власть, в отличие от Юрия Владимировича Андропова, уже имеет право говорить, что она знает страну, которой руководит. Даже знает механизмы оплаты журналистов. Будем надеяться, что и механизмы оплаты прокуроров.

Но от знания жизни до умения эту жизнь менять, не ограничиваясь арбитражем в борьбе комплексов одних с фанаберией других, — дистанция большая.

И борьба эта, по большому счету, периферийная, привлекающая внимание в силу специфических причин.

А вот азарт, проявленный в этой борьбе властью, — в мирных бы целях.

Что там у нас с Госсоветом? Что с новым Советом Федерации? Что с Лукашенко Александром Григорьевичем, главой союзного нам государства? Поддержит его Москва на выборах или нет? Что с судебной реформой? Много еще разных вопросов без ясных ответов.

Заговоры заговорами, но без политики тоже не обойтись. Полезная в государстве вещь. На нелюбви к олигархам и прежнему режиму долго не протянешь. Это как цены на нефть. Сегодня высокие, а через месяц — упадут.

Президент, конечно, в ответе за все. Но если и за кадры на НТВ, то дойдут ли руки до других проблем? И даже кадров?

Я не закончил рассказ о внутреннем содержании нынешнего режима. А сказать осталось что. Не исключаю, что самое главное.

Вновь, чтобы быть предельно точным, пройдусь по всему по порядку. Отталкиваясь от событий последних дней.

Есть правда, которую в равной степени не любят признавать ни Кремль, ни НТВ.

Кремль борется с Гусинским не как с носителем свободы слова, но и не как с бизнесменом только.

Кремль борется с Гусинским как с субъектом враждебной интересам России политики, проводящим к тому же на внутрироссийском политическом (информационном в первую очередь) поле интересы другой страны. США.

Кто хочет упрекнуть Кремль в антиамериканизме, может это сделать. Но, строго говоря, бороться с гегемонией гипердержавы незазорно — все этим в меру сил и возможностей занимаются.

Политика — однако, вещь юридически неподсудная — отсюда и более или менее успешные попытки обнаружить «экономические преступления» Гусинского.

Но сам по себе Гусинский, несмотря на свои международные связи, уже не опасен. Опасно то, что в его руках НТВ — самая идеологически дисциплинированная — это знают все, кто что-либо знает, — журналистская структура в Москве.

Поэтому Кремль и борется с НТВ, пытаясь одновременно отделить Гусинского и остальных владельцев НТВ и его высшее руководство от просто журналистов НТВ.

Есть основания у Кремля так смотреть на НТВ и на Гусинского? Есть.

Производит ли при этом НТВ, помимо собственно пропаганды, продукт под названием «свобода слова»? Производит.

Пойдем дальше.

Несмотря на то что борьба против НТВ не является борьбой против свободы слова, а лишь борьбой против некоторых слов, она создает полное ощущение угрозы этой свободе. Тем более что затрагивает интересы отдельных журналистов. В первую очередь — из-за методов борьбы.

Являются ли эти методы характерными для нынешнего режима? Да. Почему? Во многом из-за того, что так привычнее и эффективнее.

В чем опасность? В том, что привычное становится еще привычнее, а эффективность заманивает все глубже.

И вот тут я перехожу к самому главному.

Управляемая демократия — это не контролируемая полностью демократия. Это лишь время от времени авторитарно корректируемая демократия: то есть чтобы вора не выбрали губернатором — да. А если все кандидаты на пост губернатора не воры, то пусть решает народ.