Владимир Семеныч из мягкой секции

– Как это? – спросила Валя.

– На брудершафт-то? А вот так вот берутся… Дай руку. Вот так берут, просовывают… – Владимир Семеныч показал. – Так? И – выпивают. Одновременно. Мм? – Владимир Семеныч близко заглянул опять в глаза Вале. – Мм? – губы его чуть дрожали от волнения.

– Господи!.. – сказала Валя. – Для чего так-то?

– Ну, происходит… тесное знакомство. Уже тут… сознаются друг другу. Некоторый союз. Мм?

– Да что-то мне… как-то… Давайте уж прямо выпьем.

– Да нет, зачем же прямо-то? – Владимир Семеныч хотел улыбнуться, но губы его свело от волнения, он только покривился. И глотнул. – Мм? Зачем прямо-то? Дело же в том, что тут образуется некоторый союз… И скрепляется поцелуем. Я же не в Карачарове это узнал, – Владимир Семеныч опять глотнул. – Мм?

– Да ведь неспособно так пить-то!

– Да почему же неспособно?! – Владимир Семеныч придвинулся ближе, но у него это вышло неловко, он расплескал кофе из чашечки. – Вовсе даже способно. Почему неспособно-то? Поехали. Музыка такая играет… даже жалко. Неужели у тебя не волнуется сердце? Не волнуется?

– Да бог ее знает… – Вале было ужасно стыдно, но она хотела преодолеть этот стыд – чтобы наладился этот современный уровень, она хотела, чтобы уж он наладился, черт с ним совсем, ничего не поделаешь – везде его требуют.

– Волнуется, вообще-то. А зачем говорить-то про это?

– Да об этом целые тома пишут! – воскликнул ободренный Владимир Семеныч. – Поэмы целые пишут! В чем дело? Ну? Ну?.. А то шампанское выдыхается.

– Да давай прямо выпьем! – сказала Валя сердито. Никак она не могла развязаться. – Какого дьявола будем кособочиться?

– Но образуется же два кольца… – Владимир Семеныч растерялся от ее сердитого голоса. – Зачем же ломать традицию? Музыка такая играет… Мы ее потом еще разок заведем. Мм?

– Да не мычи ты, ну тя к черту! – вконец чего-то обозлилась Валя. – Со своей музыкой… Не буду я так пить. Отодвинься. Трясется сидит, как… – Валя сама отодвинулась. И поставила фужер на стол.

– Выйди отсюда, – негромко, зло сказал Владимир Семеныч. – Корова. Дура.

Валя не удивилась такой чудовищной перемене. Встала и пошла надевать плащ. Когда одевалась, посмотрела на Владимира Семеныча.

– Корова, – еще сказал Владимир Семеныч.

– Ну-ка!.. – строго сказала Валя. – А то я те пообзываюсь тут! Сам-то… слюнтяй.

Владимир Семеныч резко встал… Валя поспешно вышагнула из квартиры. Да так крепко саданула дверью, что от стены над косяком отвалился кусок штукатурки и неслышно упал на красный коврик.

– Корова, – еще раз сказал Владимир Семеныч. И стал убирать со стола.

После этого Владимир Семеныч долго ни с кем не знакомился. Потом познакомился с одной… С Изольдой Викторовной. Изольда Викторовна покупала дешевенький гарнитур, и Владимир Семеныч познакомился с ней. Она тоже разошлась с мужем, и тоже из-за водки – пил мужик. Владимир Семеныч проявил к ней большое сочувствие, помог отвезти гарнитур на квартиру. И там они долго беседовали о том, что это ужасно, как теперь много пьют. Как взбесились! Семьи рушатся, судьбы ломаются… И ведь что удивительно: не с горя пьют, какое горе! Так – разболтались.

Изольда Викторовна, приятная женщина лет тридцати трех – тридцати пяти, слушала умные слова Владимира Семеныча, кивала опрятной головкой… У нее чуть шевелился кончик аккуратного носика. Она понимала Владимира Семеныча, но самой ей редко удавалось вставить слово – говорил Владимир Семеныч. А когда ей удавалось немного поговорить, кончик носа ее заметно шевелился, на щеках образовывались и исчезали, образовывались и исчезали ямочки, и зубки поблескивали белые, ровные. Владимир Семеныч под конец очень растрогался и сказал:

– У меня один родственничек диссертацию защитил – собирает банкет: пойдемте со мной? А то я тоже… один, как столб, извините за такое сравнение.

И Владимир Семеныч поведал свою горькую историю: как он злоупотреблял тоже, как от него ушла жена… И так у него это хорошо – грустно – вышло, так он откровенно все рассказал, что Изольда Викторовна посмеялась и согласилась пойти с ним на банкет. Владимир Семеныч шел домой чуть не вприпрыжку – очень ему понравилась женщина. Он все видел, как у нее шевелится носик, губки шевелятся, щечки шевелятся – все шевелится, и зубки белые поблескивают.

"Да такая умненькая! – радостно думал Владимир Семеныч. – Вот к ней-то "Роджерс" подойдет. Мы бы с ней организовали славное жилье".

Было воскресенье. Владимир Семеныч шел с Изольдой Викторовной в ресторан. Хотел было взять ее под ручку, но она освободилась и просто сказала:

– Не нужно.

Владимир Семеныч хотел обидеться, но раздумал.

– Я вот этого знаю, – сказал он. – Только не оглядывайтесь. Потом оглянетесь.

Прошли несколько.

– Теперь оглянитесь.

Изольда Викторовна оглянулась.

– В шляпе, – сказал Владимир Семеныч. – С портфелем.

– Так… И что?

– Он раньше в заготконторе работал. Мы как-то были с ним в доме отдыха вместе, ну, наклюкались… Ну, надо же что-то делать! Он говорит: "Хочешь, сейчас со второго этажа в трусах прыгну?" Струков его фамилия… вспомнил.

– Ну?