Реставрационное дело в России до середины XIX века не имело сколько-нибудь существенного опыта и ограничивалось консервацией небольшого числа памятников архитектуры. В 1850 - 1860 годы проводится ряд реставраций, целью которых было, помимо сохранения историко-мемориального значения памятника, «улучшение» его художественного облика путем произвольных перестроек и дополнений. Например, при восстановлении палат бояр Романовых в Москве Ф. Ф. Рихтер только на основании аналогов надстроил верхний этаж, пристроил к дому уже отсутствовавшее крыльцо и придал фасаду новую отделку [54].
Становление научного метода реставрации в России в последней трети XIX века связывается в современной литературе [53, 54] с именами Н. В. Никитина, И. Е. Забелина, Н. В. Султанова, А. М. Пав-линова; эти ученые требовали тщательного археологического исследования памятников, максимального сохранения всего, имеющего историко-научную ценность. Однако на практике в реставрациях этого периода широко использовались аналоги и недостаточно обоснованные гипотезы, что приближало эти работы к так называемому «стилистическому» методу реставрации, имеющему целью воссоздание «целостного» облика памятника и отвергаемому ныне за антинаучность *. Примером может служить реставрация угличского дворца царевича Дмитрия (1890-е годы, архитектор Н. В. Султанов), когда было пристроено не существовавшее ранее крыльцо, обновлен декор и некоторые детали [84], или замена подлинного крыльца XVII века подделкой под XII век в Успенском соборе во Владимире [54].
Обобщив опыт реставрационного дела в России, Суслов сумел избежать ошибок своих предшественников, явившись, по существу, основоположником современного (аналитического) метода научной реставрации памятников архитектуры. Он оказал большое влияние на развитие реставрационного дела конца XIX - начала XX века. Круг специалистов-реставраторов в те годы был очень узок, и взгляды Суслова были, конечно, известны его коллегам.
Концепции Суслова отразились, например, в работах крупнейшего реставратора П. П. Покрышкина - последователя и, в ряде случаев, исполнителя проектов Суслова. Учеником Суслова был и известный советский реставратор К. К. Романов.
Значение деятельности Суслова как реставратора еще должным образом не оценено [53, 54]. Причина этого в том, что его работы в области реставрации либо неизвестны, либо получили неверное освещение; некоторые реставрации остались незавершенными, и, наконец, Суслов не опубликовал ни одной работы, обобщающей его методику. Однако архивные материалы (докладные записки Суслова, заключения по экспертизам, отчеты по исследованиям и производству работ, кроки и чертежи) позволяют восполнить этот пробел и получить представление о сусловских реставрациях, о методе и взглядах ученого. В чем же состоял его метод?
Работы начинались с полной фиксации памятника в существующем виде. К ней относились описание, фотофиксация и архитектурные обмеры здания, подкрепляемые подробными зарисовками деталей. Затем Суслов проводил широкий комплекс работ по раскрытию памятника путем зондажей кладки или штукатурки, называемых им разведками, шурфов (раскопов), снятия поздних кровель и т. д. Полученные данные подробно фиксировались. Таким образом, выяснялись первоначальная композиция здания, последовательность его перестроек, архитектурные и конструктивные особенности, специфика строительной техники. В дневниках и отчетах отмечалось техническое состояние конструкций, Владимир Васильевич считал целесообразным исследование строительных материалов древних зданий химическими способами; с этой целью он собирал коллекцию образцов кладки и растворов.
К периоду исследований относился анализ письменных источников (летописей и церковных записей), подбор аналогов и изучение древних изображений памятников.