Вопреки позиции «стилистов», Суслов с большой осторожностью подходил к восстановлению утраченных деталей, каждый раз отыскивая для него научные обоснования. Об этом он со всей определенностью высказался по поводу работ в смоленском кремле: «Я полагал бы желательным избегать без положительных данных как восстановления всех архитектурных деталей в древний вид, так и заделки частей, которые несли известное назначение при сооружении крепостной стены, относящееся до сохранения в стенах и башнях научных и художественных данных» [81].
Известны единичные случаи, когда Владимир Васильевич прибегал к аналогам (например, детали в проекте реставрации собора Мирожского монастыря в Пскове). Для нормального функционирования здания или в случае его приспособления к совершенно новому назначению он допускал возможность пристройки, но ставил при этом ряд условий: новые элементы здания должны быть отчетливо выражены в его композиции *, изменения следует вносить без потери устойчивости и художественного вида памятника; остатки древнего сооружения могут быть включены в новое здание, но так, чтобы они «были доступны для каких-либо последующих изысканий» [82].
В процессе производства работ Суслов иногда использовал подлинные древние материалы (например, в Федоровской часовне); применяя же новый материал, он не имитировал древний. Так, современные исследования реставрированного им собора в Переслав-ле-Залесском показали, что можно легко отличить старые и новые камни (т. е. древние и замененные Сусловым), так как камень реставрированных частей по цвету и фактуре отличается от новых частей [75]. Как правило, он осторожно восстанавливал древние своды и стены и только в случае их крайней ветхости прибегал к перекладке (Федоровская часовня, собор св. Софии в Новгороде). Все остатки древних архитектурных форм, все находки Суслов тщательно сохранял или выявлял. В новгородской Софии он, оставляя под полом обнаруженные им остатки древнего престола, заключил их в кирпичную камеру *. Там же, обнаружив в пилонах каналы от истлевших древних деревянных связей в основаниях арок и заделав снаружи их выходы, Суслов обозначил места заделок цветными квадратиками **.
Сохранение памятников от дальнейшего разрушения, называемое в наши дни консервацией, Суслов рекомендовал в тех случаях, когда отпущенные заказчиком средства были недостаточны для реставрации. Примером могут служить решения, предложенные им по сохранению развалин Старо-Ладожской крепости, где Владимир Васильевич рекомендовал подвести кирпичные арки и своды под разрушающиеся древние конструкции, заложить наружные отверстия, выровнять каменную кладку стен, организовать стоки и как самое радикальное средство предохранения от атмосферных воздействий - накрыть стены крышами [92].
История реставраторской деятельности Суслова - это история непрерывной борьбы ученого с заказчиками, не понимавшими ни значения памятников, ни целей реставрации, и с Археологической комиссией, в которой господствовал чиновничий подход к делу.
При оценке работ Суслова необходимо помнить, что он реставрировал преимущественно церкви; реставрация велась исключительно на средства и по заказам церковной администрации, что ставило ряд жестких ограничений. В первую очередь требовалось обеспечить «благолепие» храма. Категоричностью заказа, поддержанного, как правило, Археологической комиссией, можно объяснить те шаги, которые Владимир Васильевич был вынужден предпринимать при исполнении внутреннего убранства храмов и за которые его упрекают современные ученые. Сохранившиеся документы показывают, насколько мало считался ученый с этими требованиями и какие серьезные конфликты возникали на этой почве - вплоть до прекращения работ и отстранения Суслова.