Владимир Суслов

Работа, связанная с росписью интерьера Софийского собора, - одна из самых трудных и сложных страниц в творческой биографии Суслова. Она до наших дней вызывает резкие нарекания в адрес ученого. «При реставрации 1893 - 1895 гг. были варварски уничтожены древние фрески, замененные уродливой живописью артели богомазов подрядчика Сафонова», - писал А. Монгайт [55]. М. К. Каргер утверждал, что «…фрагменты древней росписи… были варварски сбиты или закрыты цементной штукатуркой» [43].

Рассмотрим, однако, историю отделки интерьера собора и ту позицию, которую занимал в этом вопросе В. В. Суслов.

Фрески Софийского собора относятся к числу древнейших русских памятников монументальной живописи наряду с росписями Спаса-Нередицы, Мирожского собора, Георгиевского собора в Старой Ладоге. За восемь веков стенопись претерпела многочисленные дополнения, правки и переделки: только в течение XVIII - XIX веков она была «исправлена» пять раз.

К моменту начала работ, как указано в отчетах Суслова, «древний характер живописи выражался лишь в одном изображении Спасителя, находящемся в куполе главного барабана. Остальные изображения в барабане… лишь только напоминали общую древнюю композицию фигур. Самая же живопись была сделана клеевыми красками в стиле фряжского письма. Нижние части стен были покрыты новейшей росписью» [9].

Исследования штукатурного слоя показали, что внутренние стены после окончания строительства собора не имели сплошной штукатурки, древнейший розовый (цемяночный) слой раствора был только на сводах, арках и откосах. По розовой штукатурке в южной паперти были написаны древнейшие фрески, раскрытые Сусловым, - знаменитые изображения св. Константина и Елены. Второй слой штукатурки состоял из известкового слоя с примесью мякины; по нему выполнены раскрытые под поздней записью изображения пророков и ангелов в барабане, Оранты в алтарной абсиде, остатки фресок - в восточном и западном коробовых сводах, в Рождественском приделе, в Мартириевской паперти. Лучше всего сохранились фигуры пророков, остальные же фрески были обнаружены в крайне испорченном виде.

Собор св. Софии в Новгороде. Фреска «Пророк Давид». Фото. 1894 г.

Подробно описывая состояние каждой, Суслов пишет: «К сожалению, штукатурка большинства фресок отстала от стен и едва держится. Кроме того, фрески, подвергнувшиеся штукатурке, сплошь перепорчены преднамеренной насечкой на них… эти насечки так часты, что едва можно уловить контуры изображений». Почти совсем погибло изображение Оранты, изображение лица же ее было утрачено целиком - в этом месте была отремонтирована стена. На третьем, сравнительно позднем, слое штукатурки в главном куполе изображен Пантократор. Наконец, на больших участках стен была нанесена новейшая штукатурка.

Суслов датировал фреску «Константин и Елена» XI веком и остальные фрески - XII - XIII веками, Пантократора в куполе он считал более поздним * [52].

[* В. Н. Лазарев подтверждает датировку: фрески «Константин и Елена» - XI век, роспись в барабане - начало XII, Пантократор - не ранее XVI века [49].]

Свои исследования Суслов начал с копирования и фотофиксации фресок, а затем приступил к расчистке, методика которой подробно освещена в отчетах. В процессе исследований все фрагменты древней стенописи оставались неприкосновенными. Поздние записи и побелка после снятия копий осторожно смывались до древнего слоя. «В местах, где усматривалась древняя фресковая живопись, осторожно расследовались ее границы», затем соответственно удалялись наслоения. Зондажи штукатурки осуществлялись на участках стен, не покрытых фресками. Новейшую штукатурку снимали только до уровня розовой штукатурки, тщательно сохраняя последнюю для определения первоначального состояния стен. Мякинную штукатурку также оставляли неприкосновенной.

Все древние фрески были скопированы на прозрачном коленкоре в цвете. Сто листов этих копий представляют большую историко-художественную ценность.

После окончания исследования В. В. Суслов приступил к составлению проекта росписи собора, что было вызвано необходимостью приведения памятника в соответствие с его назначением того времени. Интерьер собора св. Софии, запущенный, грязный и темный, не удовлетворял требованиям культа; официальный заказ прямо требовал восстановления «благолепия» храма. «Новая живопись, - заключает ученый, - вызывается к жизни религиозными побуждениями». Существенно, что Суслов не считал эту работу реставрацией: во всех документах он называл ее «проектом стенной живописи», а после создания специальной Комиссии по реставрации стенописи новгородского Софийского собора решительно требует изменить название комиссии: «не по реставрации, а по воспроизведению новой стенописи».