А люди всё роптали и ропталиА люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!»Им объяснили, чтобы не ругаться:«Мы просим вас, уйдите, дорогие!Те, кто едят, — ведь это иностранцы,А вы, прошу прощенья, кто такие?»Но люди всё роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!»Им снова объяснил администратор:«Я вас прошу, уйдите, дорогие!Те, кто едят, — ведь это ж делегаты,А вы, прошу прощенья, кто такие?»Но люди всё роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят…»1966
Скалолазка
Я спросил тебя: «Зачем идете в гору вы? —А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. —Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово…»Рассмеялась ты — и взяла с собой.И с тех пор ты стала близкая и ласковая.Альпинистка моя, скалолазка моя, —Первый раз меня из трещины вытаскивая.Улыбалась ты, скалолазка моя!А потом за эти проклятые трещины.Когда ужин твой я нахваливал.Получил я две короткие затрещины —Но не обиделся, а приговаривал:«Ох, какая же ты близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя!..»Каждый раз меня по трещинам выискивая,Ты бранила меня, альпинистка моя!А потом на каждом нашем восхождении —Ну почему ты ко мне недоверчивая?! —Страховала ты меня с наслаждением.Альпинистка моя гуттаперчевая!Ох, какая ж ты не близкая, не ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя!Каждый раз меня из пропасти вытаскивая.Ты ругала меня, скалолазка моя.За тобой тянулся из последней силы я —До тебя уже мне рукой подать, —Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»Туг сорвался вниз, но успел сказать:«Ох, какая же ты близкая и ласковая.Альпинистка моя скалоласковая!..»Мы теперь с тобою одной веревкойсвязаны —Стали оба мы скалолазами!1966
* * *
Свои обиды каждый человек —Проходит время — и забывает.А моя печаль — как вечный снег:Не тает, не тает.Не тает она и летомВ полуденный зной, —И знаю я: печаль-тоску мне этуВек носить с собой.1966