Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Часто разговор носил односторонний характер: бывалый Ту­манов рассказывал, Высоцкий слушал, иногда переспрашивал, про­сил повторить то, во что трудно было поверить. Но так к месту и ко времени были лаконичные вопросы и реплики Высоцкого, что несентиментальный Туманов с признательностью распахнул перед ним душу.

В годы войны семнадцатилетним мальчишкой Вадим служил краснофлотцем — вторым номером в расчете крупнокалиберного зенитного пулемета «эрликон» на транспорте «Ингул», совершав­шем регулярные рейсы между Америкой и Дальним Востоком. Во­зили оружие, продукты, поставляемые нам американцами по дого­вору «lend-lease». В океане шныряли немецкие подводные лодки, на подходах к берегам было полно мин. «Ингул» каждый раз проска­кивал благополучно...

Поздней осенью 1948 года Вадима Туманова, третьего штурма­на парохода «Уралмаш», арестовали по доносу. Шел ему тогда два­дцать второй год. Его привезли в тюрьму, где предъявили обвине­ние сразу по трем пунктам пятьдесят восьмой статьи — шестому, восьмому и десятому: шпионаж, террор, антисоветская агитация. Очевидная молодость обвиняемого, логическая невозможность к двадцати годам превратиться в матерого шпиона и террориста оп­ределили несостоятельность шестого и восьмого пунктов зловещей статьи. Остался десятый — антисоветская агитация. Как рассказы­вал сам Туманов, основания были: восхищался Америкой, однажды неодобрительно высказался о Маяковском и читал вслух Есенина, а при обыске у него было изъято сорок пластинок Вертинского, пода­ренных знакомым дальневосточным капитаном. 7 января 1949 года состоялось заседание линейного суда Тихоокеанского бассейна, на котором был оглашен приговор — восемь лет исправительно-тру­довых лагерей.

Начались мытарства по лагерям. Голод, морозы, немыслимые унижения, работа на износ и физическое уничтожение. Лагеря ох­ранялись так, как не охранялись сверхсекретные объекты. Убежать почти невозможно. Но Туманов бежал на восьмой день. Вскоре был пойман, изорван собаками, избит до полусмерти, снова брошен в лагерь.

Так повторялось еще шесть раз! Нахватал разных статей и по­лучился срок 25 лет.

В 1956 году Туманов подает прошение в Комиссию Президиу­ма Верховного Совета СССР о помиловании и досрочном освобо­ждении.

После освобождения Вадим Иванович работал в шахте. Рабо­тал как очумелый — какую радость, оказывается, может доставлять освобожденный труд! Скоро его бригада стала лучшей на Колыме.

Обнаружился и другой талант: работать по золоту. Туманов окончил двухгодичные курсы, получил диплом горного мастера, а в 58-м году организовал первую на Колыме старательскую артель с применением современных средств механизации.

С тех пор как пресса «открыла» первого председателя первой в СССР артели по добыче золота, из газет всегда можно было узнать, какую очередную тонну драгоценного металла он добыл или какую статью Уголовного кодекса ему инкриминируют. В 70-е годы в мес­тах, где, как писал в своем посвящении Туманову его друг Высоц­кий, старатели, работавшие по его методу, намыли по крупицам примерно 300 тонн золота, при­чем самого дешевого в мире.

Тридцать пять лет он руководил старательскими артелями, две­надцать из них — под следствием. Ему «шили» экономические пре­ступления.

Тягомотное следствие режиссировалось с самого верха — очень не любили Туманова в ЦК КПСС. Из бичей, бывших зэков и про­пойц он создал образцовое предприятие, которое посрамляло сво­ей производительностью, культурой труда и быта любое государ­ственное. Туманов подвел под это теоретическую базу — любимая идея Туманова: надо сделать человека свободным, хорошим он ста­нет сам.

До знакомства с Высоцким Туманов, искушенный в тонкостях лагерной жизни, был уверен, что песни, которые тот поет, сочинил талантливый поэт, но обязательно сидевший в лагере и знающий эту жизнь до конца — так тонко и образно в них было все схваче­но. Действительность не разочаровала, и даже — наоборот...

26 февраля Марина выслала приглашение, а 2 марта Высоцкий подал первое в своей жизни заявление в ОВИР для оформления гос­тевой визы во Францию:

В этот же день израильский журнал «Олам Хаколноа-Лахит ветаклит» («Мир кино, хиты и записи»), выходящий на иврите, помес­тил статью о М.Влади, где, в частности, были такие строки: «Еще пару лет назад Марина Влади была одной из самых занятых «звезд» кино, снимавшаяся в фильме за фильмом к радости ее многочислен­ных почитателей, помнящих ее еще в «Колдунье». Теперь она сни­мается в одной-двух картинах в год. Это связано с ее замужеством. Муж Влади — русский поэт Высоцкий — весьма ограничен в своих передвижениях за пределами России, поэтому Марина вынуждена делить свое время между Францией и Россией».