Владимир Высоцкий. Человек народный

Влад Маленко: Любые члены «творческого антисоветского ареопага» могли и могут сколько угодно проклинать «красное» время, но все они исключительно советские деятели культуры и только это спасает их самих от забвения. Соответственно спасут и их стихи, спектакли, кинокартины, песни… Помните, сколько было новых героев в девяностых? Где все они? Сгинули. Стена Цоя на Арбате еще, конечно, пытается пародировать Берлинскую стену — но только потому, что Цой тоже является выходцем из последнего вагона империи.

К современной ему «богеме» Высоцкий едва ли мог встать в глухую оппозицию. Должен был как минимум хотя бы чисто теоретически учитывать царящие в ней настроения. Но при этом, как уверяют мои собеседники, Высоцкий не мог и не дистанцироваться от нее. Хотя бы для того, чтобы быть понятным не только ее представителям, а самому широкому кругу зрителей и слушателей.

Александр Чистяков: Элитная творческая богема в СССР была всегда «диссидентствующей». Хотя не общаться с ними Высоцкий не мог: он же был человеком их круга! Так же, как и Василий Шукшин. Но по сути своей Высоцкий — сын офицера, племянник героя войны, пацан из московских подворотен; так же, как и Шукшин, крестьянский сын — был совсем другой, чем большинство представителей отвязной московской богемы! Неспособный к предательству идеалов Родины. Тут даже не будем рассматривать коммунистические идеалы, потому что они в данном случае совсем не при чем. Я какое-то время плотно общался с Сергеем Золотухиным, режиссером-документалистом, снимавшем фильмы во время чеченских войн, сыном актера Валерия Золотухина. У него до самой смерти был конфликт с отцом — в том числе именно по поводу отношения к актерской богемной тусовке.

Кстати, выражения «сын офицера» и «племянник героя войны» не раз встречались в высказываниях экспертов. Особенно в рассуждениях о политической и гражданской позиции Высоцкого.

Владимир Крупин: Высоцкий никаким диссидентом никогда не был, шагов против власти не делал. В этом отношении, можно назвать его даже патриотом, человеком государственным. Высоцкий был советским человеком, хотя и независимо мыслящим, в некотором смысле — неуправляемым. Но я просто уверен, что он бы и воевать пошел за свою страну. Ведь он же сын офицера! И дядя его — доблестный фронтовик! Высоцкий же рос в то военное время, когда всеми нами, мальчишками, владело ощущение подвига. Я хоть и чуть помоложе его, но отлично помню, как мы играли в матросов, солдат. И страдали, что нам не удалось повоевать.

Мнений о «патриотизме» Высоцкого — гораздо больше, чем предположений о его «диссидентстве»! Что интересно, они звучат совершенно из различных «политических лагерей» современности, если можно так выразиться. С одной стороны, представители так называемой «патриотической линии» безоговорочно считают Высоцкого «за своего».