Владимир Высоцкий. Человек народный

Когда в актере включается его очередное «я», его «следующая в списке» внутренняя роль — тут также зависит от множества факторов, большинство которых не лежат на поверхности. Наверное, существует определенная закономерность… Только человеку со стороны крайне трудно в этом разобраться.

Анатолий Сивушов: В 90-е годы у меня был проект, где снимался Василий Семенович Лановой. Как раз тогда случился праздник «День кино»: прошли съемки, устроили сабантуй — все выпивали, закусывали. Это был 93-й год, расстрел Белого дома. И меня поразило, как по мере каждый выпитой рюмки в актере просыпался один из сыгранных им персонажей. Для меня это стало очень ярким примером. Сначала человек рассказывал что-то такое задорное про коммунистов, и я видел Павку Корчагину с горящими глазами. А через несколько рюмок — он вдруг начинал говорить, что будет «вешать коммунистов на фонарях»! И я видел поручика Шервинского из «Белой Гвардии» Булгакова. Это очень яркая иллюстрация того, что в одном актере могут уживаться множество разных персонажей, которых он играл. Наверное, дело еще в школе Станиславского, ведь нашим актерам необходимо именно прожить роль, полностью примерить на себя чужую жизнь. В системе Чехова, которая используется в Голливуде, роль включается «по щелчку» и так же выключается. А подход Станиславского, я считаю, накладывает неизгладимый отпечаток на личность актера.

Именно из-за обилия субличностей — запрятанных внутри собственной, главной личности — выдающийся актер и не может порой даже для самого себя определить, кого в нем больше в данный момент.

Анатолий Сивушов: Кем именно считает себя конкретно сегодня каждый актер — да, кто его знает! Но если мне нужно организовать чисто деловую встречу с кем-то из актеров, я всегда слежу за тем, чтобы рядом не было зеркала. Иначе этот актер забудет про все деловые предложения и будет все время смотреться в зеркало! Позерство и нарциссизм — неотъемлемая черта любого артиста. Он все время думает о том, как он выглядит. Женщина-актриса — это еще полбеды! А вот мужчина-актер — тут совсем беда!»

Кстати, позерство — еще одна профессиональная «лицедейская» болезнь. Актер, если он действительно предан своей стезе, не может не думать: как его воспринимают зрители, органичен ли он в своей роли, не «переигрывает» ли, насколько убедителен. А если согласиться с Шекспиром, что «…весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры…», то можно предположить, что некая профдеформация восприятия мира (и себя в нем) у актеров все же существует. И чем талантливее актер — тем сильнее зависит от оценки окружающих.