Владимир Высоцкий и музыка: «Я изучил все ноты от и до…»

Не сразу стало ясно, что же такое современная авторская песня и каковы ее роль и место в русской культуре. Однако постепенно стало понятно, что это новый жанр звучащей поэзии, который находится в русле и фольклорной, и литературной традиций, причем как русской, так и ‘зарубежной. По наблюдению английского ученого Аж. Ст. Смита, «о происхождении просодии русской гитарной поэзии можно только догадываться. Одно можно утверждать со всей определенностью, однако, это то, что она не происходит напрямую ни от русской фольклорной традиции, ни от традиции высокой литературной поэзии. <…> Возможно, что характерные формы русской гитарной поэзии восходят к зарубежным источникам, как это делают большинство метрически новаторских форм в русской поэзии»[227].

Конечно, художественная специфика этого явления — тема для отдельного серьезного разговора, однако попытаемся выделить его основные черты: это прежде всего синкретичность (соединение нескольких видов искусства) и синтетичность, «полистилистика» (А. Шнитке) (соединение различных стилей и жанров), поэтизация разговорного языка, интонационное единство (в сторону искренности, доверительности дружеской беседы) и, конечно же, тот образ, который наиболее полно и точно выражает индивидуальность автора и его основную общественную установку. Благодаря этому возникает некий «дух песни», неповторимый и невоспроизводимый при исполнении другими певцами.

Возникшая на волне «хрущевской оттепели» авторская песня оказалась в оппозиции к массовой песне, которая все более приобретала официальный характер. О том, что массовая песня переживала кризис, свидетельствуют многочисленные дискуссии, развернувшиеся на страницах прессы 1960-х годов. В одной из них — «Какой должна быть современная песня?» — наряду с поэтами-песенниками Л. Ошаниным, М. Исаковским было предоставлено слово и представителям авторской песни — Б. Окуджаве и Н. Матвеевой[228].

Среди причин снижения общего уровня песенной поэзии тех лет назывались следующие: утрата настоящих чувств, потеря в ней человека, проникновение отголосков «пресловутой теории бесконфликтности» (Л. Ошанин), значительное уменьшение «сюжетных песен, где раскрывались бы поступки человека» (В. Шутов)[229]. Обшей для всех участников дискуссии была мысль об обращении к опыту и традициям фольклорной песни.

Откликом на потребность в живой, задушевной песне, в центре которой был бы человек с его чувствами и переживаниями, и стала авторская песня — с ярким, искренним миром ее героев и дружественной, доверительной интонацией. Кроме того, авторская песня своеобразно отреагировала и на потребность людей в духовной общности, распад которой, как известно, повлек за собой расчленение синкретического хорового обрядового действа на отдельные литературные роды: эпос, лирику, драму. Авторская песня вновь соединила их в себе. Таким образом, появление синкретического жанра авторской песни было своеобразным предложением на существующий спрос, что во многом и определило тот бурный успех, который сопутствовал ей на протяжении всех лет ее бытования.

Однако на своем пути авторской песне пришлось преодолевать множество препятствий в виде официального непризнания, несправедливой критики со стороны «профессиональных» поэтов и композиторов (как будто профессионализм определяется принадлежностью к тому или иному Союзу — писателей или композиторов) и всевозможных запретов. Во второй половине 60-х годов началась настоящая тотальная травля «человека с гитарой», в результате чего авторская песня перешла на полулегальное положение: она не звучала по радио и телевидению, редко записывалась на пластинки, публичные выступления исполнителей почти никогда не имели официального статуса.