Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…

Тот памятный вечер в клубе библиофилов Москвы «Он был поэтом по природе», посвященный выпуску книги Высоцкого «Нерв», вечер, от которого хозяева застоя ждали провокации, инцидента, кликушеской истерии, а может быть, и хотели этого, чтобы с еще большей яростью наброситься на уже мертвого Владимира Семеновича, прошел достойно… Правда, директору дома объявили выговор, и в конце концов он был вынужден уйти с работы. Пострадали организаторы «идеологически вредного мероприятия».

25 декабря на советском ТВ произошла очередная мини-революция. В 21.30 свет увидел очередной выпуск популярной телепередачи «Кинопанорама», где речь вновь зашла о Высоцком. Как мы помним, подобное впервые произошло два месяца назад (31 октября), когда в «Кинопанораме» вспомнили о роли Высоцкого в фильме «Место встречи изменить нельзя». Ведущим передачи тогда был Даль Орлов. На этот раз уже другой ведущий – Эльдар Рязанов – рассказал телезрителям о песнях Высоцкого из разных кинофильмов.

В преддверии 44-й годовщины со дня рождения Владимира Высоцкого в советской прессе появилось сразу несколько публикаций на эту тему. Так, 17 января1982 года статья Роберта Рождественского в «Советской России» под названием «Мы не уйдем с гитарой на покой». В первом номере журнала «Дружба народов» была опубликована подборка стихов Владимира Высоцкого с предисловием к ним Андрея Вознесенского. В том же январском номере другого журнала, «Москва», была также опубликована подборка стихов Высоцкого. Казалось, что дело сдвинулось с мертвой точки, и с имени Высоцкого наконец-то снято официальное табу.

Продолжается победная поступь диска-гиганта «Владимир Высоцкий»: в январе-феврале 1982 года в хит-параде «МК» он резво рванет вверх и выйдет на 5-е место (в декабре был на 8-м). Увы, но этим результатом все и закончится, поскольку власти прикроют хит-парад «МК» на три года.

В июньском номере журнала «Юность» за подписью Аллы Демидовой появилась одна из крупнейших посмертных статей о Владимире Высоцком под названием «Он играл Гамлета». Но одновременно с ней в номере «Литературной газеты» за 9 июня была опубликована полемическая статья поэта Станислава Куняева «От великого до смешного». В ней автор, отдавая дань уважения песням Высоцкого о войне и товариществе, бросал ему упрек в создании других произведений – на блатную и алкогольную тематики. По мнению Куняева, в этих песнях жизнь была изображена чем-то вроде «гибрида забегаловки с зоопарком». «Лирический герой ряда песен Высоцкого, – писал Куняев, – примитивный человек: будь то приблатненный Сережа или дефективная Нинка с Зинкою». Высоцкий, по мнению Куняева, был модным не только для «снобов» – он был модным и для торгаша из «игрушечки-„Лады“, и для „шашлычника“, который, купив книгу Высоцкого, не прочитает ее, а поставит на полку, к роскошным подписным изданиям классиков, так как книги ему нужны для престижа, а исполнение – для „души“. Зачем ему читать тексты, проще нажать кнопку стереомага, и автор отчаянным аккордом, щемящей хрипотцой, разрывающимися от напряжения связками вместе с „шашлычником“ посмеется над жертвами своей острой наблюдательности.

Хорошо душе торгаша – это его мир, его лексика. «Как же ему не любить Высоцкого?» – задает вопрос Куняев. И сам же на него отвечает: «Высоцкий популярен и в этом чернорыночном мире…», который считает, что чуть ли не все поэты «немного наши».

Статья Куняева буквально взорвала общественность. Почитатели таланта Высоцкого восприняли ее как очередное покушение на доброе имя своего кумира, как продолжение той травли, что сопутствовала ему еще при его жизни. Во многом гнев этот был справедлив, так как большинству читателей была хорошо известна позиция главного редактора «Литературной газеты», вечного антагониста Театра на Таганке, члена ЦК КПСС Александра Чаковского.

В «Литературку» и лично в адрес Станислава Куняева обрушился настоящий девятый вал возмущенных откликов на эту статью. Практически в каждом из этих посланий от Куняева требовали написать опровержение. Но тот был непреклонен, объясняя позднее, что в своей статье он «всего лишь остановился на издержках почти неизбежных… в случае, когда человек искусства становится сверхпопулярным и когда по закону обратной связи его творчество, порой независимо от него самого, вынуждено, может быть, иррационально формировать то, что жаждет от творца публика». Куняев увидел в этом «определенную и фатальную взаимную несвободу поэта и его поклонников». Правда, Куняев признался, что «может быть, в своих размышлениях допустил несколько излишне резких формулировок».