Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…

После возвращения М. Влади во Францию ее деятельность по пропаганде горбачевских идей вызвала недовольство со стороны скептически настроенных французов. Советская пресса, в частности газета «Советская культура», в те дни писала: «С негодованием отвергла попытки обвинить участников форума в „подыгрывании Москве“ известная французская актриса Марина Влади. По возвращении из советской столицы в интервью радиопрограмме „Европа-1“ она отмела попытки радиожурналиста обвинить ее в недальновидности, в том, что, поехав на форум, она стала „заложником“ советской политики, ее соучастником и т. п. Как можно позволять себе оскорблять сотни авторитетных людей разных убеждений, приехавших со всего мира на форум, считать их глупцами?

В Советском Союзе во всех сферах происходят огромные перемены, на них надо смотреть непредвзято. Лучше поехать в Москву, взглянуть на все своими глазами, чем сидеть в Париже, и, ничего не замечая, брюзжать, отметила М. Влади».

В то время как Марина Влади была в фаворе у новой кремлевской власти, Юрий Любимов, наоборот, таковым в тот год так и не стал. Испытанным орудием против него оставалась «Литературная газета» во главе с несгибаемым коммунистом Александром Чаковским. Еще год назад, в феврале 86-го, она предоставила свои страницы всегда правильному Михаилу Ульянову, который безапелляционно заявил: «То, что Любимов остался за границей, все мы и актеры Театра на Таганке считаем его личной трагедий. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране. Такого никогда не было и не будет ни в одном государстве. Все это я говорю от имени актеров, которые его хорошо знают. Так считает его сын. Сам Любимов тяжело переживает случившееся. Но жизнь идет дальше. Потеря такого художника, как Любимов, огорчительна, но не смертельна для нашего искусства».

Подсчет «несмертельных» потерь для нашего искусства со стороны, «не потерявшего ощущение действительности», а всегда державшего нос по ветру Михаила Ульянова на этом не закончился. Далее он сказал несколько слов о кинорежиссере Андрее Тарковском: «Ни в одной стране мира Тарковскому не дадут права три раза снимать один и тот же фильм, а у нас позволяли. Ему предлагали экранизировать „Идиота“ Ф. Достоевского, о чем может мечтать каждый режиссер, а он предпочел поехать в Италию и ставить там „Ностальгию“. Это их личные решения и трагедии, а не какой-то злой умысел страны».

В апреле сдвинулась с мертвой точки ситуация с музеем Владимира Высоцкого: исполком Моссовета принял решение об отводе земли для здания музея.

В том же месяце в Варшаве в течение двух дней проходил фестиваль песен В. Высоцкого. Песни исполнялись как на русском, так и на польском языках. В результате две первые премии получили Анджей Флисак и Вацлав Кадета.

В мае 1987 года ТАСС впервые стал публиковать хит-парады лучших песен и дисков страны, определяемых электронным голосованием. Двойной альбом Владимира Высоцкого «Сыновья уходят в бой» в первом же тассовском чарте (за апрель) занял 10-е место. В пластинку вошли 27 произведений, в разное время записанных на фирме «Мелодия», а также извлеченные из личных коллекций. Диск № 1:«Сыновья уходят в бой», «Аисты», «Пожары», «Горное эхо», «А на войне как на войне», «В темноте», «Мы вращаем Землю», «Разведка боем»,«Их восемь, нас – двое», «Летчик-испытатель»,«Мы взлетали, как утки», «Звезды», «Он не вернулся из боя», «Як»-истребитель». Диск № 2:«Песня о Земле», «Так случилось – мужчины ушли», «Белый вальс», «Письмо», «Песня о друге»,«Черные бушлаты», «Песня о конце войны»,«О погибшем друге», «Братские могилы»,«Давно смолкли залпы орудий»,«Как призывный набат» («Песня о новом времени»).

20 мая 1987 года все та же «Литературная газета» поместила на своих страницах статью собственного корреспондента в ФРГ А. Френкина под выразительным названием «Татьяна за решеткой», посвященную оперной деятельности Ю. Любимова за рубежом:

«Вот мнение здешних театральных критиков о постановке Юрием Любимовым „Евгения Онегина“ в Боннской опере. „Крах режиссерской идеи“ – озаглавлена рецензия в „Рейнише пост“…

Иссяк, выдохся, говорят, Любимов… И тяжело очень с ним. Чайковский его, видите ли, не устраивает. Он Пушкина хочет интерпретировать, но без Чайковского. А в итоге пытался придать опере какой-то коварный смысл. Если у него счеты с советской властью, то сцена Боннской оперы – неподходящее место сводить их.