Владимир Высоцкий как гений песенного ширпотреба, сгоревший в творчестве ради излишеств

«Нашему высокому начальству просто не за что было гневаться на Высоцкого, ибо он никому и ничему не мешал. И какими бы кощунственными ни показались мои слова, не стану жертвовать истиной: Высоцкий был очень благополучным человеком. Сильное „я“ с уголовно-романтическим ореолом, отчетливо слышное в большинстве его песен, — попытка хотя бы в них казаться тем, кем их автор не был в жизни. Отсюда же — и безостановочное пьянство, добавляющее сияние к его ореолу: ну как же, убивал себя — то ли из протеста, то ли, как пишет автор предисловия к нью-йоркскому сборнику, из-за „ощущения постоянной неизбежной расплаты за сказанную правду“. Что касается протеста, то, если принимать за него неумеренность в возлияниях, половина нашего населения протестует, хотя и безуспешно.»

«Ведущий актер самого популярного столичного театра. Не слишком частые, но вполне приличные роли в кино. Никем не ограничиваемые концерты. Гастроли за рубежом (в том числе и на Западе) в составе труппы театра. Индивидуальные поездки с концертами во Францию, США и Канаду. Даже при таком умеренном перечислении — уместно ли говорить о гонениях, которым якобы подвергался Высоцкий? Как же тогда назвать то, чему подвергался Галич, исключенный из двух творческих союзов, лишенный всех средств к существованию и вынужденный распродавать свою библиотеку, пробиравшийся с соблюдением всех правил конспирации к своим слушателям, которые собирались весьма ограниченным числом на частных квартирах? Мечтал ли Галич о гастролях? Вероятно.»

* * *

О тяготении Высоцкого к роскоши и «блату». Вспоминает Иван Дыховичный (сайт otblesk.com):

«… символом „верха“, благополучия, признанности Володе почему-то представлялась гостиница „Астория“.

Однажды ехали мы в Ленинград на гастроли, ни на какую „Асторию“, конечно, не ориентируясь. Хотя принципиальная возможность остановиться там у меня была. (Тесть И. Дыховичного Д. Полянский в описываемый период являлся членом Политбюро ЦК КПСС. — Прим. ред.)

Внезапно Володя, никогда ни о чем не просивший, говорит: — Нельзя ли один разок воспользоваться твоей возможностью и пожить в „Астории“? Знаешь, у меня есть мечта! Меня трижды оттуда выселяли. Можем мы один раз приехать так, чтобы нас не только не выбросили, но и не смогли бы этого сделать? Ты не представляешь, какую ты мне этим доставишь радость!

Я подумал: ну, если у человека так мало в жизни радости… В общем, удалось дозвониться тестю…

(…)