Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Следующей посмертной публикацией в центральной прессе станет статья кинодраматурга Эдуарда Володарского в декабрьском номере «Советского экрана» под названием «Среди непройденных дорог одна — моя». На этом «поток» статей в центральной прессе иссяк, власти боялись излишней популяризации умершего артиста, напуганная размахом его похорон и поистине всенародной скорбью власть внезапно для себя осознала, что смерть этого бунтаря совершенно не сняла проблемы его популярности. Более того, власть воочию наблюдала неслыханный рост этой популярности, по своим масштабам, кажется, даже более огромной, чем прижизненная слава этого человека. И вот тогда, почувствовав и осознав все это и поняв, что сопротивляться этому бессмысленно, власть решила взять инициативу в свои руки и направить этот процесс в нужное для себя русло. Им не нужен был мученик Высоцкий, затравленный режимом, им нужен был поэт, сложно воспринимавший окружавшую его действительность, но лояльно настроенный по отношению к существовавшему в стране режиму. Идеологи со Старой площади прекрасно просчитали ситуацию: так как вся сила и власть у них, то, значит, родные и близкие поэта, а также его друзья, пекущиеся об увековечении памяти Владимира Высоцкого в стихах, пластинках и т. д., вынуждены будут пойти на компромисс и беспрекословно выполнять все их, идеологов со Старой площади, советы и рекомендации. Началась кампания по «кастрации» творчества Владимира Высоцкого. «Неужели я вам нужен таким?» — пророчески вопрошал за семь лет до своей смерти поэт. Но он был теперь мертв, а живые хотели жить. Наблюдавший за всем этим из-за океана Павел Леонидов с грустью писал: «А Володю жалко, нет слов. Его, мертвого, выдали ЦК КПСС. Жена Марина и отец Семен Владимирович. Ну, с Марины взятки гладки. Она ведает, что делает, а отец ведь точно не ведает, что творит: он глуп, прости меня Господи, и разбирается лишь в женщинах, зажигалках, которые коллекционирует лет двадцать, и в сечении проводов связи — это как полковник-связист в отставке. Думает за него полжизни жена его Женя, умница армянка, так что предать Вову — ее грех, не его, уверен. Хорошо еще, что не запутали в эту мразь, в эту грязь, маму Володину, Нину Максимовну, жену Люсю и ребятишек. Однако, боюсь, и их втянут.

Я сразу предсказывал, а нынче сбылось: взялись они за Володю, теперь пух да перья полетят. Марине за это отступничество дали кооперативную квартиру в Москве, а это для нее открытый паспорт: летай «Париж — Москва». Марина квартиру Нине Максимовне отдала: умники подсказали, и теперь подвешен над пожилой женщиной колун — пикнет, отберут, что дадено».

При содействии идеологов со Старой площади товарищам Высоцкого дано было «добро» на публикацию первого сборника его стихов. Естественно, под контролем ЦК КПСС. И, чтобы свести к минимуму риск возможных разногласий, главным составителем сборника назначили благонадежного Роберта Рождественского, год назад удостоенного Государственной премии СССР за поэму «210 шагов».

Год 1981-й начался для поклонников Владимира Высоцкого со дня его рождения: 25 января на Ваганьковском кладбище мимо его могилы прошли десятки тысяч людей, оставив целое море свежих цветов. Но ни одна центральная газета об этом событии не обмолвилась и словом. Только в январском номере малочитаемого журнала «Мелодия» была помещена небольшая статья все той же Аллы Демидовой «Знакомый хрипловатый голос». В Театре на Таганке созрела идея постановки спектакля «Владимир Высоцкий». Первые его репетиции прошли в кабинете Юрия Любимова в конце мая.

Между тем в семье Высоцких радостное событие: в начале мая женился старший сын Владимира Высоцкого 19-летний студент МГУ Аркадий Высоцкий. На этой свадьбе Валерий Золотухин был желанным гостем и оставил в своем дневнике лаконичную запись: «7 мая. Поехал во Дворец бракосочетания, поздравил Аркадия и Таню. Заехали за Люсей, поехали на кладбище к Володе. Потом к Нине Максимовне. Потом на свадьбу. Был за хозяина, за тамаду. Пустил шапку по кругу, положил 50 рублей».