Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Коллега Демидовой и Высоцкого по театру Леонид Филатов сказал о своем режиссере еще безжалостней и жестче: «Актеры позволяли ему все, они его любили, обожали, получали очередную порцию хамства и прощали. Считали: пока не опустится занавес, мы должны быть с ним».

Касаясь взаимоотношений Высоцкого и Любимова, В. Смехов в своих воспоминаниях писал: «Высоцкому приехать бы вовремя на репетицию «Гамлета», да скромно предстать пред очи режиссера, да надеть на себя что похуже — тренировочный костюм родного производства — так нет же! Явился на неделю позже, привез из-за кордона новый «Мерседес», опоздал на час к репетиции… «Ну и где этот господин? Ага, ну спасибо, что посетили нас, почтили своим вниманием…»

— Юрий Петрович, я вам все потом…

— Не надо мне ваших объяснений, Владимир Семенович! Я знаю вас всех насквозь! Ролью надо болеть, такие роли на дороге не валяются… И в каком вы виде сюда пожаловали? Что за кокетка! Разве Гамлета можно в таком виде? Прилетел… опоздал… подкатил в «Мерседесе»… и в бархатных штанах. О чем вы думаете? В облаках всемирной славы купаетесь? А ну, снимите к чертовой матери эти брюки, репетируйте в нормальной рабочей форме, или вообще не надо ничего!

И никогда не знаешь, как лучше ответить. Огрызнешься — получишь горячую порцию «правды жизни», промолчишь — разозлишь его не меньше, и разольется кипяток густой унижающей брани — аж пар гуляет над прибитыми актерами».

Но даже несмотря на все сложности отношений с Юрием Любимовым в тот год, Владимир Высоцкий тепло поздравил своего учителя 30 сентября в Театре на Таганке с 60-летием. На следующий день, 1 октября Высоцкий поздравляет с 50-летием еще одного театрального «мэтра» — Олега Ефремова. В тот год, танцуя на развалинах Таганки, власти не боялись делать широкие жесты в ее сторону. Неожиданно легко ими была разрешена премьера «Мастера и Маргариты», к 60-летию Октября Таганку на целых полтора месяца выпустили не куда-нибудь, а во Францию, да еще в довершение ко всему к 60-летию Юрия Любимова театру вручили орден Трудового Красного Знамени.

В ноябре, находясь с гастролями во Франции, Таганка получила специальное поощрение журналистов за лучшее гастрольное представление — за спектакль «Гамлет» с Владимиром Высоцким в главной роли. Эта награда была той удачей для Высоцкого, что так редко выпадала ему в последние годы. Но награда эта была вручена ему за пределами его родины, а ему так хотелось быть признанным именно здесь, в Союзе. Но на родине все оставалось по-прежнему. Когда А. Вознесенский принес книгу стихов Высоцкого в издательство «Советский писатель» Егору Исаеву, тот рукопись принял, обещал помочь пробить ее. Но дирекция издательства и слышать ничего не хотела о поэте Владимире Высоцком. Единственное, что тогда удалось пробить, так это одно-единственное стихотворение Высоцкого в альманахе «День поэзии».

Когда в том же году на фирме «Мелодия» вышел двойной альбом с записью музыкальной сказки «Алиса в Стране чудес», музыку и стихи к которой написал Владимир Высоцкий, два автора аннотации, отпечатанной на обложке пластинки, ни разу не упомянули фамилии Высоцкого. Получалось, что музыку и стихи написал безымянный автор.

В конце октября 1977 года группа советских поэтов приехала в Париж для участия в большом вечере советской поэзии. Среди поэтов были К. Симонов, Е. Евтушенко, О. Сулейменов, Б. Окуджава, В. Коротич, М. Сергеев, Р. Давоян. Волею судьбы включили в эту делегацию и Владимира Высоцкого. На том вечере присутствовали две с половиной тысячи человек, и такой огромной аудитории Высоцкий читал свои стихи. По словам Р. Рождественского, видевшего это выступление Высоцкого, а он выступал на вечере последним, оно «было не точкой, а восклицательным знаком».

Не находя у себя на родине выхода к широкой аудитории на страницах печати, Высоцкий старался компенсировать это своими концертами. Год за годом количество их вновь стало расти (1975-й — 27 концертов, 1976-й — 40), и в 1977 году эта цифра достигла 50. Среди песен этого года и знаменитая «Конец охоты на волков», и «Пожары», и «Речка Вача». Но программной песней этого года можно смело назвать «Райские яблоки». Спеленутое бессилием и перед тяжким недугом алкоголизма, и перед цензурой со стороны властей, сознание Высоцкого все чаще обращается к теме ухода из этой жизни, к теме смерти:

Я когда-то умру — мы когда-то все умираем, —
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом.

И чем громче раздавались вокруг Высоцкого литавры в честь «самого гуманного в мире общества развитого социализма», тем более возникало в нем желание написать горькую правду об этом обществе: