«Владимир Высоцкий – Суперагент КГБ»

Офицер начал свою работу с запросов из территориальных органов - они могут месяц подождать, а вот на бумагу за подписью нач. 5-го Управления КГБ Бобкова надо было ответить немедленно, для чего требовалась еще одна, короткая, встреча с агентом УКГБ, известным актером Михаилом Козаковым на я/к «Семенов» недалеко от «Мосфильма». Петров доложил нач. отделения и тот захотел провести контрольную встречу с источником. Это было чревато не только долгими посиделками, но и расходами, поскольку и шеф, и агент любили хороший коньяк, кофе и «Мальборо». Все пошло по обычной схеме: Петров купил французский коньяк и сигареты, а на встрече с другим агентом, рангом пониже он возьмет расписку, не выдав денег, которые якобы нужны для подготовки операции с участием источника в будущем.

По возвращении со встречи Петров тут же оформил агентурное сообщение, показал начальнику, тот доложил генералу, а после дал указание подготовить ответ на имя Бобкова за подписью нач. УКГБ.

Отобедав в столовой УКГБ, которая особыми деликатесами не отличалась, Петров стал готовиться к встрече с Высоцким и просмотрел последние сообщения из его рабочего дела по «Шакалам». Агенту следовало бы отработать задание по Андрею Вознесенскому, которого придется все же выпустить в тур по русским эмигрантским «подзаборным» общинам США. Неожиданно Петрова опять вызвал нач. отделения и сообщил, что теперь уже нач. 5-го отдела лично хочет провести контрольную встречу с Высоцким, поскольку ДГОР на «Шакалов» находится на контроле лично у Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова. Петров знал, что Высоцкому очень не нравятся встречи втроем, поскольку агент воспринимает их как перекрестный допрос, но ничего поделать не мог. К 4-м часам они подъехали на я/к «Степной», где принимался только Высоцкий.

Встреча с агентом затянулась на 3 часа, поскольку готовилась реализация ДГОР на "Шакалов" и потребовалась информация об антисоветской деятельности не только лидеров, но и всех сообщников рангом пониже - Аксенова, Алешковского, Арканова, Ахмадулиной, Баткина, Битова, Вахтина, Вознесенского, Горенштейна, Ерофеева, Искандера, Карабчиевского, Кожевникова, Кублановского, Липкина, Лиснянской, Попова, Ракитина, Рейна, Розовского, Сапгира, Тростникова, Боровского, Мессерера.

Агент «Виктор» обладал феноменальной памятью, знал абсолютно все об объектах, поэтому сообщение заняло два десятка страниц. Нач. отдела тактично удалился перед тем, как Петров с источником стали составлять оперативный документ. Процесс был стандартным: Петров внимательно выслушивал агента, делая короткие пометки, а затем полностью диктовал текст сообщения. Иногда приходилось «накручивать» сообщения, особенно если планировалось заведение ДОП (дела оперпроверки), ДОР (разработки) или ДГОР (групповой разработки), но в данном случае информации было более, чем достаточно.

Петрову очень хотелось расспросить Высоцкого о предстоящей поездки в США по линии ПГУ, но эта тема была закрытой. В семь часов вечера Петров был дома - он, увы, не мог рассказать ни жене, ни матери о своей встрече с Высоцким, потому что это была гостайна, увы.».

И вновь вернемся на квартиру Высоцкого на Малой Грузинской, где над сценарием корпит Эдуард Володарский. По его словам:

«Занятый работой, я даже не подумал, что Володя за это время спал меньше меня, почти все время был на ногах, ездил на репетиции, на спектакли, варил кофе, подбодрял, подталкивал меня и при всем этом был весь поглощен сценарием, который мы сочиняли. У меня раньше бывали моменты большого подъема сил, когда, так сказать, волшебное вдохновение посещает тебя, - я мог работать по двенадцать, четырнадцать часов кряду, но работать сутки напролет... не смыкая глаз... и при этом чувствовать себя как рыба в воде, быть жизнерадостным, агрессивным, напористым... Просто дьявольская работоспособность была у этого человека. Словно в один день своей жизни он умудрялся прожить пять, если не больше. Такое сумасшествие продолжалось пять суток.

Утром 6 января сценарий был закончен. Конечно, это был еще только первый вариант, конечно же, над ним еще предстояло работать, отшлифовать, “доводить”, углублять, усложнять, но он был! Восемьдесят семь страниц, отпечатанных на машинке, лежали передо мной на столе. Еще громоздились везде чашки с кофейной гущей на дне, пепельницы были полны окурков, у Володи и у меня были красные от бессонницы глаза. Я упал на диван и проспал до одиннадцати вечера, а Володя в это время поехал на репетицию в театр, потом проводил Марину Влади в аэропорт Шереметьево, потом поехал на какой-то завод делать концерт, а оттуда - в театр на спектакль. И в начале двенадцатого вернулся домой. Ввалился в квартиру со словами:

Эдька, ты меня просто потряс, за пять дней написал сценарий! Ну кто еще на такое способен, а?

И я совершенно серьезно ответил:

Это ты, а не я... ».