Владимир Высоцкий в Одессе

Я выхожу на сцену и объявляю, что Высоцкий приехал, сейчас начнётся концерт. Выходит Володя и говорит: „Дорогие студенты и профессора! Я сегодня снимался в кино, дублёра не было, я прыгал в море, замёрз, горло болит". Начал он петь. Спел два куплета — а дальше не может петь… Вроде, действительно у него горло болело… — „Не могу петь" — говорит.

В зале крик, топот, шум. Он становится на колени и говорит: „Братцы студенты! Товарищи профессора! Я клянусь дать вам два концерта бесплатно, отпустите меня сегодня с Богом. Ну не могу я сегодня петь". В зале гробовая тишина…

Ну что ж, ждём обещанного концерта. Приехал он на киностудию, второй раз приехал. Меня избегает. Я к Говорухину иду: „Слава, поговори с Володей. Он обещал дать у нас два концерта, пусть даст хоть один". — „Ладно, — отвечает Говорухин, — я с ним поговорю". А через какое-то время он мне говорит:

„Знаешь, говори с ним сам, я не хочу". Но я больше к Высоцкому не подходил.

Таким образом, концерт в Технологическом не состоялся никогда. Но эпизод с этой рыжей девушкой в памяти остался. Хороший мне урок Володя преподал. С тех пор к женщине, — какая бы она ни была, — я отношусь, как к даме»[206].

Часть 3-я «ТО, ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА КАДРОМ»

Название для этой части книги выбрано не случайно. Как мы имели возможность в том убедиться, в Одессу Высоцкий приезжал в основном (хотя и не исключительно) по делам съёмок. Однако жизнь артиста — это не только съёмки, и тем более это верно в отношении такого человека, как Владимир Высоцкий, который в одиночестве бывать не очень-то любил. А если и хотел побыть один, то не всегда получалось, — слишком многие мечтали оказаться в его обществе, так что жизнь его в промежутках между съёмками была весьма насыщенной. Вот об этом и пойдёт наш рассказ.

Во время съёмок «Вертикали» и «Коротких встреч» Высоцкий в Одессе почти не бывал, но работа над «Интервенцией», снимавшейся летом и осенью 1967 года, требовала его присутствия в городе очень часто. Концертов, как мы видели, у него в тот период было мало, а петь ему хотелось постоянно.

«Мы жили в гостинице „Красная" — вспоминает О. Аросева, исполнительница роли мадам Ксидиас. — Вся группа жила в других гостиницах, а мы в „Красной": Полока, Володя Высоцкий и я. И каждый вечер мы собирались, и каждый вечер Володя нам пел.

…Там появился ещё Жора Юматов. Он где-то снимался, нет, не в нашем фильме, он появился просто там. Он же моряк, и у него полно моряков в товарищах. И вот мы ночью после съёмок ходили с Володей к нему, а он чувствовал такую потребность петь, что просто ежесекундно, часами, каждый вечер им пел. Потом мы наладились ходить к каким-то Жориным морякам, куда-то на окраину Одессы. Там нас ожидали какие-то инвалиды, какие-то моряки старые. Володя пел, они плакали»[207].

«Мне хочется рассказать ещё об одном вечере в Одессе, который произошёл во время съёмок„Интервенции" — рассказывал главный оператор картины Е. Мезенцев. — Об Одессе и съёмках можно рассказывать бесконечно… Стояла страшная жара, мы все просто умирали от неё на съёмках. Но мы, операторы, работали в плавках и шляпах от солнца, а Володя и Ефим Захарович Копелян — всё время в чёрных костюмах, а Золотухин — в своём шерстяном коричневом. После съёмки все бежали в душ. Жили мы в гостинице „Большая Московская" (ещё один одесский адрес Высоцкого! Сам он, как мы помним, жил в гостинице „Красная". — М. Ц.), что на самой Дерибасовской…

И вот однажды мы стояли на балкончике: Володя, Ефим Захарович, Валера Золотухин — это мои самые любимые люди. Я всегда любил актёров больше, чем режиссёров и сценаристов, поэтому-то я и профессию свою поменял. Стоим… шутки, прибаутки. И вдруг откуда-то возникает идея: устроить праздник для Тонечки Ивановой, у которой надвигается день рождения. Тоня была у нас осветителем, но о ней невозможно рассказать, её надо видеть! Она была достаточно крупного размера и могла одна затащить свой осветительный прибор куда угодно. Кроме того, она была невероятно весёлым и обаятельным человеком, хотя и пережила блокаду в Ленинграде, никуда не уезжая. Одним словом, Тонечка Иванова была Женщиной, и Володя, и Ефим Захарович, и все мы, стоявшие вокруг, решили, что нужно устроить для неё Праздник. Мы пригласили её в гостиницу „Красная" накрыли стол, всё приготовили, — как умели, но очень старались.

Тоня пришла, она чуть не умерла от счастья. Это не было похоже на вечер, который режиссёр, оператор и артисты сделали „для какой-то осветительницы". Если бы на месте Тони оказалась сама Марина Влади (которая, кстати, не была ещё в это время знакома с Володей), всё было бы точно так же. Володя и Ефим Захарович были настоящие мужики, и раз уж они решили сделать праздник для женщины, то это действительно будет Праздник. Тоня до сих пор, когда мы встречаемся, и заходит разговор об „Интервенции" всегда вспоминает тот, такой уже теперь далёкий, вечер»[208].