Владимир Высоцкий – жизнь, легенда, судьба: «И стал я великим, а был я живым»

Здесь, на Большом Каретном, на квартире Кочаряна встречались Василий Шукшин. Андрей Тарковский. Артур Макаров, Владимир Акимов, Олег Стриженов, Всеволод Абдулов, Евгений Епифанцев и многие другие. В какие-то периоды жизни Высоцкого здесь был его второй дом. Он мог запросто остаться тут ночевать или •даже жить некоторое время. Как бы ни менялась жизнь Владимира: учился ли он в студии МХАТ; метался ли из одного театра в другой; стал ли актером кино и театра на Таганке, певцом, непризнанным поэтом, был ли холост, влюблен, женат или нет, – он никогда не забывал о своих друзьях на Большом Каретном. Тут всегда происходили забавные, комичные истории. Очень интересно рассказывает об этом времени писатель Артур Сергеевич Макаров. Вот отрывки из его воспоминаний:

–… Правила общежития у нас сложились вполне определенные: мы были близкие друзья, а это значит, что жили мы, по сути дела, коммуной. Восстанавливая то время в памяти, я обнаружил, что если применить более позднее определение, все мы являлись тунеядцами… Для окружающих мы были тунеядцами потому, что почти никто из нас не работал, то есть мы все работали и работали много, но как? Без выдачи зримой, весомой, а главное – одобренной продукции. Все очень много работали, но каждый – в том направлении, в котором хотел. Никто нигде и ничего практически не получал. Володя вместе с одним товарищем написал «Гимн тунеядцев» на мелодию, заимствованную из известнейшей песни. Гимн этот регулярно исполнялся с большим подъемом. И даже в нем проскальзывало то, что держало эту компанию. Один куплет был такой:

И артисты, и юристы

Тесно держим в жизни круг,

Есть средь нас жиды и коммунисты,

Только нет средь нас подлюг!

А припев был:

Идем сдавать посуду,

Ее берут не всюду.

Работа нас не ждет,

Ребята, вперед!..»

Компания на Большом Каретном жила шумно и весело. Иногда заканчивались деньги, и тогда самым спасительным средством было сдать бутылки. Известный анекдот того времени, где один алкаш пил, пил, а потом бутылки сдал и машину купил – был не таким уж фантастичным, так как пустая тара в советские времена действительно что-то стоила и ее очень часто многие берегли «на черный день».

Однажды ранним утром Анатолий Утевский и Володя решили сдать бутылки. Посуду они положили в рюкзаки, которые надели на плечи, и отправились в «скорбный» путь.

Впереди них, романтично взявшись за руки, шла пара. На плечах – тоже рюкзаки.

– Вы в поход?.. – спрашивает Володя. – А куда?..

– Мы едем в Отрадное!.. А вы далеко?

– Нет, нам намного ближе! – произнес Высоцкий, сворачивая с другом в подворотню к приемному пункту.

Иногда в квартире Кочаряна находилось столько людей, что и прислониться было негде, не то что уснуть. Когда-то именно в такой момент пришел Владимир. Левон Кочарян, недолго думая, положил его в ванной. Стелить было нечего – потому налил теплой воды, а под подбородок поставил дощечку, чтобы во сне не захлебнулся. Всю ночь Кочарян бегал, подливал Высоцкому горячую воду, чтобы тот не простудился. Утром Володя проснулся веселый: и спать можно, и чистый!..

Как вспоминает Артур Сергеевич Макаров, в их компании было принято выпивать, но пили они не для того, чтобы опьянеть, а была нормальная форма общения, подкрепляемая дозами разного рода напитков.

«К определенным датам – особенно к дням рождения кого-то из нас – мы всегда готовили какой-то капустник. Это разыгрывалось нами самими, да еще записывалось попутно на магнитофон, когда он у нас появился. А появился он так. Возник период, когда материальные дела наши стали настолько плохи, что пришлось посягнуть на святая святых – наше жилище. Рыдая, мы разрешили Кочаряну сдать на время (на полгода) его квартиру. Это означало, что всем нам придется на это время фактически остаться без крова. И поселились у Володи Акимова… Он жил в коммунальной квартире, в огромной 40-метровой комнате, окна которой выходили во двор. Комната была заставлена старинной мебелью, на стене висела каска с надписью «Если завтра война?», бурка отца и его шашка. Так мы жили довольно долго, пока кризис не стал всеобъемлющим. И тогда мы уговорили Володю обменять эту 40-метровую комнату на меньшую… в счет доплаты нам дали старый магнитофон, кажется «Спалис», едва работающий. Вот так у нас появился магнитофон…».