Владимир Высоцкий — жизнь, легенда, судьба

Творческое содружество Владимира Высоцкого и Иосифа Хейфица продолжалось. «Года через два после «Дуэли» мы встретились вновь, — вспоминает режиссер. — Я увидел его в буфете «Ленфильма», мы радостно обнялись, и он, как обычно, без церемоний, как-то по-свойски, сказал мне, что надо бы нам опять встретиться на съемочной площадке. Я готовился в это время к работе над повестью П. Нилина «Дурь» (сценарий назывался «Единственная») и еще не приступал к подбору исполнителей. Но авансом дал обещание пригласить Володю на одну из ролей».

Роль, которая досталась Высоцкому в фильме «Единственная», — руководитель клубного кружка песни, не-состоявшийся «гений», неудачник с какой-то жизненной тайной, поломавшей судьбу. По воспоминаниям режиссера И. Хейфица, Высоцкому сразу же понравилась идея сыграть неудачника и провинциального завистника. Как умный актер, он и не гнался за внешней выиг-рышностью, эффектностью роли. Его привлекало внутреннее содержание, многоплановость, особая «тайна» характера, недосказанность и странность поступков. В этой картине Владимир Высоцкий пел свою «Погоню», изменив манеру пения. Ему сначала даже не нравилась эта идея, но когда он понял, что его исполнение — скорее пародия на «шлягер» и подчеркивает сущность персонажа, то живо согласился. Исполнять свои песни, а также писать песни на заказ для фильма, спектакля для него было привычным делом. При жизни у него было более тридцати кинолент, где звучали его песни, а после смерти подсчитывать просто бесполезно, так как количество таких картин растет день ото дня.

Но титаническая работа В. Высоцкого по написанию песен для фильмов не всегда была оценена так, как ему хотелось.

«Я люблю работать в кино, хотя там случаются странные порой истории. Как например, было в фильме «Бегство мистера Мак-Кинли». Я написал для него девять очень разных баллад. И даже должен был играть уличного певца, который ведет все действие картины. Работал очень-очень серьезно. Мы даже сделали оркестровки, и я пел много раз с оркестром. Но баллады мои так и не вошли в фильм. Выть может, они кому-нибудь не понравились… Бывает, однако, что песни «не работают» с отснятым материалом фильма, не монтируются с ним. Я писал трагичные, неровные, заводные песни, а действие картины получалось задумчивое, серьезное, медленное, на мой взгляд, немножечко скучное. И поэтому песни взяли и вырезали — они никак не соответствовали фильму. Кино-то не выбросишь. А песню можно…

Так же у меня было и с фильмом «Стрелы Робин Гуда», куда не вошли шесть моих баллад. Сказали, что они слишком утяжеляют повествование, а это приключенческий фильм. Я же, дескать, написал баллады, как для фильма серьезного…»

Некоторые фильмы, в которых Владимир Высоцкий сыграл, ему так и не удалось увидеть на кино- и телеэкранах. Это упоминаемые ранее «Короткие встречи» режиссера Киры Муратовой и «Интервенция» режиссера Г. Полоки. Последний фильм после создания пролежал на полке чуть меньше двух десятилетий. Но обратимся к тому, как он создавался.

В 1967 г. Г. Полока искал единомышленников по созданию новой картины «Интервенция». Он дал сообщение в газете «Московский комсомолец». Первым на него откликнулся Всеволод Абдулов, а вскоре появился и Владимир Высоцкий. Роль, которую ему предложили, очень интересная — Евгений Бродский, большевик, подпольщик, прообразом которого являлся Ласточкин, известный разведчик революционного времени, легендарная фигура в Одессе. Персонаж, как и сам фильм, очень интересовал Владимира Высоцкого: Бродский — конспиратор и постоянно в кого-то перевоплощается: то он французский офицер, то русский полицейский, то моряк, то светский щеголь, то грек… И вот вместе с режиссером Высоцкий стал упорно обосновывать мотивы поведения героя, искать верную интонацию, свежие краски. Он тут же решил, что надо написать песню, которая будет венчать жизнь Бродского, погибающего в тюрьме. Так была создана «Баллада о деревянных костюмах», потом получившая название «Песня Бродского». В этом произведении не только судьба героя фильма и актера Владимира Высоцкого, но и определенный срез нашей русской, российской действительности.