Владимир

Владимир знал, что силы ромеев в Херсонесе тают с каждым днем. У него тоже были немалые потери. Однако за спиной князя, хоть это и были Климаты, находились русские города Сугдея[253] и Корчев,[254] через Климаты подоспевала также подмога из Тмутаракани от сына Мстислава. Тотчас за станом начинались и тянулись далеко к горам клеры[255] херсонитов — господа удрали, но остались сотни рабов, — со всех концов к воинству князя Владимира шли русские люди и рабы ромеев.

И в самом Херсонесе нашлись люди, ненавидевшие ромеев и ждавшие лишь случая, чтобы помочь князю Владимиру или бежать в его стан.

Стояла душная червенская ночь. Низко над землей еще с вечера нависла тяжелая туча, после захода солнца она поползла дальше и закрыла море. Под покровом этой ночи спал стан русских воинов, спал Херсонес; в нескольких шагах ничего не было видно, в поле и в городе царила мертвая тишина.

Но вот раздался тихий скрип у стены Херсонеса против залива Символов, и в образовавшемся черном отверстии стены появились две тени, двое людей остановились снаружи и прислушивались, ждали…

Потом они пошли вперед, прямо к стану Владимира, и замерли, подняв руки, когда увидели перед собой поднявшихся с земли русских воинов.

— Кто вы?

— Мы из города… Хотим видеть князя.

Копья русских воинов были направлены на неизвестных — где война, там ловушки, ложь, измена!

Князь Владимир смотрел на людей, которых привели к нему воины стражи, лежавшие этой ночью плечом к плечу в поле.

Воины сразу же вышли, в шатре остался князь с несколькими воеводами и два неизвестных ромея.

— Кто вы и почему здесь ночью в поле? — спросил князь.

— Я, княже Владимир, — сказал один из них в одежде воина, — свион, по имени Жадборн, служил в дружине ярла Фулнера, которая шла с тобой из Новгорода в Киев.

— Кому же ты служишь ныне? Херсонесу? — усмехнувшись, спросил Владимир.

— Будь проклят Херсонес, ромеи и вся Византия! — прорычал Жадборн. — Мы служили им, не жалея крови. Нет моей дружины, не стало и ярла Фулнера, а что проку от них? Я пришел и буду служить тебе, княже.

Владимир ничего не ответил свиону, предававшему ради золота своих хозяев.

— А ты, — обернулся Владимир к другому беглецу, — почему оставил Херсонес и пришел в мой стан?

Старик в черной рясе, с длинными волосами, усатый, с большой окладистой бородой, заметно волновался и ответил не сразу.

— Я священник Анастас, — вырвалось наконец у него.

— Ты священник?! — искренне удивился Владимир. — Зачем же ты тогда явился сюда, в стан воинов?

— Я — болгарский священник, — ответил Анастас, — именно потому и пришел к тебе… Так, княже, когда-то я жил в Болгарии, был настоятелем Доростольской церкви, служил своему болгарскому патриарху Дамиану, видел там и отца твоего, князя Святослава… А потом Доростол взяли ромеи, ныне престол болгарского патриарха в Охриде, но я не могу ему служить, ибо константинопольский патриарх Николай выгнал нас из Болгарии. И я со многими болгарскими священниками попал в Херсонес, в город, где молятся золоту, а не Богу… Я отрекаюсь от ромеев, от патриарха Николая Хризоверга, жить в Херсонесе не в силах, лучше идти к язычникам, сеять там Божье слово… Потому и пришел к тебе…

На столе горела свеча, в желтых лучах ясно видно было лицо Анастаса. Можно ли верить священнику, правду ли он говорит?!

— Как же вы прошли? — спросил князь.

— В стене Херсонеса есть потайной ход, через него и прошли, — сказал Жадборн.

— Вы его нам покажете?

— Коли твоя воля, покажем и можем через него вернуться в Херсонес, — промолвил свион, — но ход очень узкий, человек с большим трудом может проползти, а по ту сторону стены всегда стоит стража… Ныне — темная ночь, ромеи перепились и спят, этим мы и воспользовались.

— Добро, — промолвил Владимир. — С чем же вы пришли?

— Я могу рассказать тебе все о Херсонесе, — ответил Жадборн, — и помогу разорить это гнездо над морем… Я знаю, где проложен в Херсонес водопровод, знаю, где в твоем стане лежит закопанный греческий огонь, я умею обращаться с этим огнем…

— Добро, — прервал Владимир свиона. — Завтра утром расскажешь обо всем моим воеводам. А сейчас ступай с воями и покажи, где потайной ход в город.

В шатер вошли воины и увели Жадборна. Князь и священник остались вдвоем.

— Я тоже должен идти? — спросил Анастас.

— Нет, — ответил князь. — Хочу говорить с тобой про веру и Христа. Ты не устал, отче?

— О нет — о вере могу говорить без конца, я верно буду служить тебе, княже…

Херсонес держался и, вероятно, еще долгое время мог выдерживать осаду — в его домах от залива Символов до самого моря было достаточно муки для печения хлеба, запасов соленого мяса и рыбы, в погребах стояли пифосы с вином.

Далеко за городом, в горах, были скрыты цистерны, откуда глубоко под землей по трубам беспрестанно текла вода, в городе все пили вдоволь и надеялись пить так и в будущем. Шла война, однако работали городские термы, у богатых же херсонитов были собственные термы и цистерны с водой.