Владимир

— Не думай, княже, что Гора так радостно встретит Владимира. Кто он? Язычник, сын рабыни!.. Еще покойный князь Святослав хотел посадить его на киевский стол, но Гора не его, а тебя попросила княжить. И он ушел к лопатникам, к новгородцам. И теперь Гора встретит его как сына рабыни…

Худое, измученное лицо Ярополка болезненно дергалось. Он сделал несколько шагов по светлице, и в тишине терема шаги его отдавались громом.

Бежать в Родню?

4

Воинство Ярополка несколько дней и ночей бежало из Киева. Полк за полком, тысяча за тысячей воины, собранные из земель Северской, Древлянской, Полянской, княжьи гридни выходили из Киева тайком, по ночам, пробирались лесами и оврагами вдоль Днепра до Триполья, там собирались, ждали князя с дружиной.

Уходили из Киева не только воины — вместе с ними на возах, запряженных лошадьми и волами, нагрузив туда всяческое добро, удирали из города воеводы, мужи лучшие и нарочитые, тиуны и ябедники, купцы.

В одну из ночей Ярополк отправил из Киева жену свою Юлию, она ехала в закрытом возке, ее охраняло несколько сот всадников, гридней князя.

Это было очень опасное, рискованное бегство: в городе и на валах у Щекавицы оставалось совсем немного полков, воины князя Владимира легко теперь могли прорвать оборону, копьем взять Киев.

Но князь Ярополк и его старшая дружина были к этому готовы, они не жалели людей, сидевших во рвах над Щекавицей, вокруг города на холмах, на берегу Почайны и на самой Горе, — то были обреченные люди, они должны были умереть ради того, чтобы жив остался князь.

Сам же Ярополк и его дружина делали все для того, чтобы спасти собственную жизнь: на берегу Почайны стояли снаряженные в путь лодии, на них день и ночь с веслами в руках сидели гребцы, в конюшнях на Горе все время стояли оседланные кони, несколько сот гридней ждали у ворот, чтобы сопровождать князя на лодиях или верхом.

Так наступила последняя ночь. Князь не спал. В тереме царила тишина, нигде не горели огни, одинокий светильник мигал в сенях, где столпилась старшая дружина и куда непрестанно прибывали гонцы с Подола. Они сообщали, что на валах тихо, в стане Владимира ничего не слышно…

Много, очень много хлопот было у воеводы Блюда. Вывезти бояр, мужей лучших Горы, снять с валов в предградье и послать вдоль Днепра воинов, — хорошо, что Блюд заранее обо всем позаботился, все подготовил. Но досталось ему и в эту ночь…

Всю свою жизнь Блюд заботился, так думали люди, о ком-то: о князьях, княжичах, Горе. На самом же деле думал он только о себе.

Даже жену свою Блюд не любил, а детей у него не было, о ком же мог беспокоиться и заботиться воевода?

В его доме всего было вдоволь, имел Блюд много золота и серебра и при всяком случае любой ценой старался приумножить свое добро.

В эту ночь Блюд забрал из княжеского терема, нагрузил на лодию и отправил в Родню под охраной гридней всю сокровищницу Ярополка — так велел князь, как раз там она будет нужна.

Но не забывал Блюд и о себе: сгибаясь под тяжестью, отнес домой и закопал под грушей, что росла на меже между его дворищем и усадьбой воеводы Воротислава, мех с золотом и серебром…

Стоял поздний ночной час, когда князь Ярополк вместе с Блюдом, воеводами и несколькими десятками гридней миновали ворота Горы, переехали мост и стали спускаться Боричевым взвозом.

Ворот за ними никто не запирал, мост никто не поднял — на Горе некому было это сделать: пустая, холодная, темная Гора оставалась после князя Ярополка и его дружины.

Пусто, холодно, темно было и там, куда они направлялись, — в предградье и на Боричевом взвозе.

Но что случилось? Почему внезапно Блюд остановил князя, куда он смотрит, что видит в ночной тьме?!

— Ой, княже, лихо! — закричал Блюд.

Все они на мгновение остановились и прислушались. Со стороны Подола несся крик множества людей, глухие удары, в темноте вспыхнули огни.

Несколько всадников мчались на конях вверх по Боричевому взвозу. Воеводы и гридни вытащили мечи.

— За Подолом идет сеча! — остановился возле коня Ярополка тысяцкий Путша. — Смерды[149] объединились о воинами Владимира и бьют дружину на валах.

Блюд и воеводы окружили Путшу.

— Откуда они зашли? Где стоят? Есть ли войско на берегу Почайны? Свободен ли еще Боричев взвоз?

Путша еще раз ответил, что сеча идет на валах, а на берегах Почайны тихо, Боричев взвоз пока свободен.

Впрочем, им и самим было видно: огни — их становилось все больше и больше — горели на валах, на Подоле возле торжища.

— Скорее! К Почайне! — завопил Блюд.

И все они, окружив Ярополка, стали спускаться Боричевым взвозом к Почайне. В призрачном багряном отсвете огней с Подола было видно, как, осторожно перебирая передними ногами и приседая на задние, бредут в черную пустоту ночи кони, как встревоженный князь, воеводы и гридни не отрываясь всматриваются в Подол.

Когда они доехали до Боричевого взвоза, огни факелов были уже близко; неподалеку раздавались крики, шум стоял над всем Подолом, врывался в предградье.