Владислав Стржельчик

Оглядывая юношеские годы Стржельчика, которые вобрали в себя пять мирных лет и пять армейских, нетрудно заметить неотторжимость его пути от главных тенденций, что определяли жизнь страны. Он взрослел в годы, когда взрослела страна, и вместе с ней он удивлялся и радовался, вступая во взрослый мир, узнавая неизвестное. Юности свойственно воспринимать взрослый мир в весенних тонах, как бы не всерьез, чуть-чуть нарочно, играючи. Стржельчик и воспринимал реальность как большую игру, которая разворачивалась в самой жизни, окружающей его. Здесь все было в первый раз. И для него, и для страны. Первое посещение театральных кулис и первая линия московского метро, первая ученическая роль и первые перелеты советских летчиков в Америку, первые самостоятельные шаги в театре и первые дрейфующие станции на Северном полюсе. Общезначимый смысл этих параллелей, конечно, несоразмерен, но в судьбе Стржельчика они имеют определяющий характер. Он жил в будни буднями, в праздники праздниками, в горе — горестью. Жил как все и в мирное время, и в военное, не выделяясь особенно и не выжидая в стороне. В своем душевном настрое он не отставал от времени, но и не забегал вперед, не предугадывал новых настроений. Он жил теми ощущениями, которые предлагала ему жизнь и которые были главенствующими в каждую следующую секунду бытия.

Для Стржельчика такая неисключительность его собственной биографии станет в дальнейшем источником драматической коллизии, которую он будет исследовать на сцене и на экране. Создавая впоследствии самые различные образы героев и негодяев, царей и старьевщиков, Стржельчик будет брать всякий раз за основу их внутреннюю предопределенность, духовную обусловленность окружающей средой, эпохой, временем. В зависимости от обстоятельств драмы Стржельчик будет стремиться сыграть процесс преодоления человеком его инертности, или наоборот — оправдать и возвысить стабильность героя, как своего рода нравственный образец, или уничтожить, заклеймить, как обременительный для общества консерватизм. Ракурс исследования будет меняться, но предмет драмы останется неизменным. Это человек, характер которого так или иначе предопределен условиями жизни.

ВЫБОР

Война окончилась. В 1946 году Стржельчик был демобилизован. Он вернулся в БДТ.

Очередная группа студийцев готовилась к выпускному спектаклю. Стржельчик попал сразу в выпускную группу. У него не было знаний, не было времени на подготовку к экзаменам, не было, наконец, роли, подходящей для дипломной работы, была лишь убежденность в том, что он должен сдать экзамены, получить необходимую роль, защитить диплом.

В 1947 году Стржельчик вышел на сцену БДТ дипломированным актером.

Уже первый сезон оказался для него и урожайным и удачливым. Четыре роли разного достоинства и объема сыграл он с февраля по декабрь 1947 года: шофера Петьку в пьесе Л. Жежеленко и А. Троева «Верность», рядового Величко в «Дороге победы» В. Соловьева, Стефана Прохазку в симоновской «Под каштанами Праги», рядового Белкина в драме Г. Березко «Мужество».

Одна из первых ролей Стржельчика на сцене БДТ в пьесе «Верность» предлагала комический выход его дарованию, близкий жанру цирковой клоунады. В спектакле об ученых-медиках и актерах, о преданности своим идеалам и отступничестве герой Стржельчика был нужен как разрядка. Колхозный шофер Петька, шумливый и дурашливый, появлялся на сцене раза два, всякий раз некстати. Затем исчезал на полспектакля. Его искали, звали. Он не находился и не откликался, словно нарочно, чтобы в самый неподходящий момент выбежать на сцену с криком, озираясь по сторонам и недоумевая, куда он бежит и что кричит. Роль, доставшаяся Стржельчику, не требовала психологизма, скорее ориентировала актера на примитивное, поверхностное комикование. Но репертуарная политика БДТ, к счастью, была разнообразной, и назавтра Стржельчик уже играл бойца Величко в стихотворной драме «Дорога победы».

Написанная в традициях исторической трагедии начала XIX века, эпопея Соловьева повествовала о первых днях войны и о сталинградской битве как о делах былинной давности, языком неповоротливым, словно средневековые жернова. На вопрос командира, дойдет ли он первым до Берлина, герой Стржельчика отвечал рассудительно: «Не знаю... Отселе путь не близок».