Владычество1

— Кем он был раньше? Патрульным?

— Да. Мы все с этого начинали. Выполняешь свой долг и поднимаешься в звании. Я рекомендовал Мэнни начальству, потому что несколько раз видел его в работе. Его отчеты были четкими и подробными. Он обладает проницательностью и находчивостью в раскрытии преступлений. Благодаря работе патрульным, он знает, как мыслит бандит. Как вы понимаете, для детектива это важный дар. Мэнни умеет отличать мужчин от мальчиков. Если бы он был чуть учтивее, ему не было бы цены.

— Значит, кроме миссис Бернс, свидетелей больше нет?

— Не обязательно.

— Но вы же сказали...

— По правде говоря, свидетелей может быть масса. Было еще не поздно, вечер субботы. Лично меня очень удивляет, что преступники сделали это, не дожидаясь глубокой ночи. Возможно, они торопились, потому что украли винтовку. В этой части города на улице в такое время еще есть люди. В прошлую субботу я проехался по улицам примерно в тот же час и увидел не меньше восьми человек, которые запросто могли в ту ночь что-нибудь заметить. Например, машину, которая пронеслась мимо сразу после сорока выстрелов. По моему предположению, один или два свидетеля все-таки должны быть. Но вот заставить их выйти из тени — это совсем другое дело.

— Они не доверяют полиции, — сказал Кларенс, — они думают, что, выйдя из тени, будут арестованы за совершение преступления, которого не совершали.

— Это точно, — ответил Олли, — абсурд, но они в это верят.

«Черные абсурдны, да? Или, может, они достаточно умны

для того, чтобы научиться на горьком опыте».

— Предположим, вы все-таки нашли свидетеля, — сказал Олли. — Но теперь попробуйте заставить его говорить. Попробуйте заставить его проделать весь путь к месту дачи свидетельских показаний. Они или считают это предательством, потому что, по их мнению, не могут ябедничать, или боятся возмездия. Иногда зал суда во время слушания дела заполняет банда, и свидетель вдруг забывает все, что хотел сказать. Обычно мы знаем, кто именно совершил преступление, но не можем этого доказать, и потому все это — напрасная трата времени.

— Вы знаете, кто преступник? Как это?

— Когда банда совершает убийство, информация об этом быстро распространяется по округе. Парни похвастались сво-

84

им домашним, а кто-то случайно услышал и рассказал своим друзьям. Рад но гетто. Таким образом, рано или поздно, сведения доходят до одного из наших агентов. Часто нам помогают подружки.

— Вот как?

— Девчонки, которые околачиваются вокруг шайки. Парни хвастаются о том, кто кого застрелил, и в течение двенадцати часов об этом знает вся улица. Ребята создают свою репутацию, а это невозможно, если люди не знают, что они сделали. Когда «Яростный» убивает «Калеку», он хочет, чтобы об этом все узнали. Он добивается похвалы. Наклеивает на стену вырезки из газет. Сделав дело, хочется получить награду, лучшая часть которой — репутация.

— Откуда вы столько знаете о бандах?

— До того как меня перевели сюда в 1986-м, я занимался бандами в полицейском управлении Лос-Анджелеса, — ответил Олли.

«Полицейское управление Лос-Анджелеса. Мировая столица расизма».

— В нашем случае меня больше всего беспокоит, — продолжил Олли, — отсутствие разговоров на улице. Улица молчит. Обычно из слухов мы быстро узнаем, кто убийца. Слух — не доказательство, но мы берем парня под контроль, и если нам удается при первом же удобном случае поймать его на горячем (например, на краже), то выдается ордер на арест. Мы можем сделать баллистическую экспертизу его оружия — от и до. Но в данном случае нам не за что зацепиться. На улице тишина, полная тишина. Это необычно, очень необычно. И это еще не все, что меня беспокоит.

— Что еще?

— О’кей. — Олли поднялся и стал расхаживать, как задумавшийся на лекции профессор. — Почему банды совершают наскоки с использованием машины вместо того, чтобы встретить жертву лицом к лицу? В основном для того, чтобы застать врасплох и избежать выстрела в спину. И, конечно же, чтобы получить признание и сделать предупреждение. Подобный тип нападения впервые был применен в старом Чикаго итальянскими гангстерами, и был подхвачен ирландскими. В шестидесятых латиноамериканские банды довели методику до совершенства, она используется и по сей день.

Когда Кларенс представил себе как итальянцы, ирландцы

85

и другие белые изобретают бандитское нападение, он испытал странное облегчение.

— Отличие состоит в том, что в те дни бандиты стреляли друг в друга. Они редко убивали женщин, детей или невиновных, потому что, сделав это, наживали неприятности в отношениях с боссами, которые мнили себя моральными людьми. Но в наши дни нападения стали неразборчивее. Они все еще направлены против врагов, но из-за неаккуратности могут пострадать не только очевидцы, но даже дети. И бандиты расценивают это просто как случайности войны. Совсем не так, как в былые времена.

«Старые добрые времена, когда убийства были аккуратными, точными и требующими ответственного отношения».